Волшебное свечение Ладоги. Юлия Ефимова

Беата даже представить себе не могла, насколько непредвиденными станут вскоре обстоятельства и что на эти бумаги она будет смотреть совсем другими глазами.

      Глава 5

      Корнелия тоже любит

      Корнелия Звонарская была зла на всех: на эту выскочку журналистку, на старуху, на себя и даже на него, на своего мальчика. Ей только показалось на миг, что жизнь начала налаживаться, что счастье в этом мире возможно и даже ей, некрасивой девочке из интеллигентной московской семьи, отрабатывающей карму родителей, тоже господь выделил кусочек счастья. Конечно, она никогда бы не призналась, но втайне ото всех Корнелия, выросшая на Блоке, Тургеневе и Ахматовой, читала наивные женские романы, как под копирку, похожие один на другой. Главной темой в них была мысль о женском счастье рядом с любимым мужчиной, красивым, мускулистым и молодым, который смотрит на свою суженую с обожанием и грозится всю жизнь носить на руках. И вот когда все эти тайные желания начали исполняться, появилось препятствие, которое необходимо устранить.

      «Почему, – задавалась с утра она вопросом, – одним всё даётся легко, а другим приходится выбивать каждый миллиметр своего счастья?» Ну ничего, она так долго ждала его, что никому не позволит разрушить замаячившую на горизонте мечту. Надо только подумать, надо только всё хорошо обдумать.

      – Ты что, замёрзла? – громко, словно залепив пощёчину, спросила Агния. – Продолжай.

      – Наливка сегодня будет, – продолжила зачитывать меню ужина Корнелия, по-прежнему находясь где-то далеко в своих мыслях, – «Морошковая», она имеет пряно-кисловатый вкус с незначительной горечью, с тонким ароматом плодов шиповника, ягод морошки и «медовой» травы.

      – Бог с ней, с наливкой, – прервала Агния, – меня всё устраивает, добавь ещё салат, который подавали мне по приезде.

      Корнелия заглянула в свой огромный блокнот и махнула головой.

      – Салат по-ладожски из копчёного сига, выловленного в ладожских шхерах, огурцов свежих и солёных, отварного картофеля, зелёного яблока. Заправленный ругозёрским соусом.

      – Да, его, и «калитка» с лосятиной была вчера не очень, больше не заказывай, – вредничала Агния.

      Корнелия знала, что для хозяйки важен не столько сам процесс поглощения еды, сколько выбор. Это был своеобразный ритуал, по важности граничащий с посещением сауны, – сегодня пусть будет рыбная «калитка».

      – С форелью или с творогом и икрой? – продолжала Корнелия подыгрывать Агнии, но как-то безынициативно, вяло.

      – Пусть будут обе. Ты почему сегодня такая, не заболела ли случайно? – заметила настроение своей помощницы Агния. – Бегаешь всё к озеру, бегаешь. Что тебе неймётся? Всё веришь в Женькины сказки о свечении Ладоги и надеешься жизнь поменять? Так не получится у тебя, кишка тонка, – великая актриса, как всегда, была прямолинейна и жестока с помощницей, – для того, чтоб жизнь поменять, надо на что-то решиться, а ты даже в свои сорок восемь уйти от меня не можешь, всё потому, что перемен боишься. Вот пока