Антология хоррора – 2020. Марта Кауц

после чего дети резко переключились на него. Но мужчина не жаловался.

      Леопольд пригнулся и, убрав котенка за пазуху, быстро прокрался в угол. Град камней застучал по полу заброшенного дома с новой силой. Мужчина вжался в стену, повернувшись спиной к окнам и опустил котенка на пол.

      – С-сейчас, малыш. Т-ты голодный, н-наверное… – ласково проговорил он. – Не с-серчай на них, они н-ничего еще не п-п-понимают. С-сейчас, мой м-милый…

      Один из камней попал в спину Леопольда, но он лишь сильнее сжал зубы. Голова его гудела, а кровь, сочащаяся из раны, застилала глаза, но он продолжал судорожно рыться в складках одежды, пока не выудил мятую желтоватую коробку. Мужчина поднес ее к уху и потряс. Меньше четверти осталось: остальное пролилось, когда он, выхватив котенка, дал деру, – но малышу хватит, а он и поголодать может. Чай, обычное дело.

      Мужчина налил в ладонь молока и аккуратно макнул мордочку котенка в него. Тот тут же жадно залакал, впиваясь маленькими коготками в пальцы и урча.

      Детские голоса удалялись: видимо, пришло время ужина. Леопольд подлил в ладонь еще молока и устроился поудобнее.

      – Ничего, малыш, прорвемся, – произнес он, аккуратно гладя котенка по выступающим позвонкам спинки. – Где наша не пропадала.

      * * *

      Митя и Мотя на ходу возбужденно обсуждали кто, сколько раз и куда попал по вонючке Леопольду. Остальные ребята, боясь сгущающихся сумерек, уже разбежались по домам, но эти двое никуда не спешили. Темнота была их напарником по шалостям, прикрывающим и подсказывающим сценарии новых игр.

      Оба мальчика свернули в неосвещенный узкий переулок, желая срезать путь к дому. Этой дорогой они ходили сотни раз. Потому и не ожидали острой боли в затылках от двух точных ударов. В один миг полумрак переулка сгустится в непроглядную тьму.

      * * *

      – Мить, Мить! Вставай, Мить! Вставай!

      Дмитрий с трудом разомкнул тяжелые веки. Слипшиеся от крови ресницы поддавались неохотно, частично вырываясь с корнем. Мальчик поморщился одновременно от боли и отвращения: в воздухе повисла мерзкая смесь запахов мочи, плесени, гнили и еще чего-то, смутно знакомого.

      Зареванный Мотя крепко сжимал его, дрожа всем телом. Митя оттолкнул друга: его штаны были мокрыми.

      – Я думал, что ты уже все, уме-е-ер! – ревел Мотя, растирая по грязному лицу влажные дорожки.

      – С чего бы…

      Митя осекся и впервые осмотрелся.

      Скрипучий пол. Глухие деревянные стены без окон. Единственная свеча тускло догорала на столе, и в ее свете Митя увидел, что у сидящего напротив друга течет кровь по лицу. Он ощупал свою голову там, где болело, и поднес ладонь к глазам. Тоже кровь.

      – Где мы? – спросил он.

      – Я не знаю. Помню только переулок, резкую боль… и все.

      – Я тоже, – неохотно признал Митя. – Надо думать, как выбираться…

      Тут единственная дверь в комнате открылась, и оба мальчика застыли от ужаса. На пороге стоял высокий