Большая литература. Михаил Липскеров

Карл шел из музыкальной школы с Кропоткинской через Веснина к себе на Сивцев Вражек, и уже вот-вот, а тут на скверике, аккурат напротив поликлиники № 1, попал на Кларку вместе с второгодниками Мусой и Шнобелем. И они с применением физической силы выхлопали у Карла кларнет. Хотя могли бы вернуть кораллы, которые при применении физической силы выпали у Карла из кармана потрепанной американской помощи типа гольфы. Ленд-лиз.

      Но вот эта мстительная двенадцатилетняя пацанка Клара, вместо реституции кораллов, группово с второгодниками Мусой и Шнобелем пошерстили Карла на кларнет. Муса хотел забодать его на Палашевском рынке за пару десятков пирожков с ливером, но Кларка не позволила. И купила Мусе и Шнобелю для отмазки по паре пирожков с повидлом.

      И кларнет при ней и остался. У Кларки то есть.

      И музыкальная хрень из Сивцева Вражка померла по причине нету кларнета. И вся наша округа как-то неслышно печаловалася. И эту сучку Кларку стала брезгать. И так брезгала, и эдак брезгала, отдай, мол, жиденку кларнет. А она – ни в какую. Пусть, мол, кораллы… А чего, кораллы? Если человек украл кораллы, значит, это кому-нибудь нужно!

      И!

      Вот ведь, сучка какая, она же и кораллы, случай был, не взяла. Вот поди ж ты!

      Так и жили.

      Он – с кораллами.

      Она – с кларнетом.

      И мы уже попривыкли, что в Сивцевом Вражке тихо.

      Когда давеча я случайно забрел в скверик около поликлиники № 1 и вечерком по случаю встречи с сильно сдавшими Мусой и Шнобелем по стародавней привычке даванули на скамеечке по стакану, мимо нас прошли какой-то сильно мятый фраер и подержанная бикса при нем. На дряблой шее фраера висели кораллы, а бикса несла кларнет…

      Я посмотрел им вслед…

      Вернулся я на родину, цветут березки с кленами…

      И из Сивцева Вражка переулка струится «The King Of Swing».

      Почтовый голубь

      7 ч. 30 м.

      Будильник прозвонил шестнадцать раз…

      Волосы прилипли к подушке

      да так и остались на ней

      лежать

      грудкой серых сальных нитей.

      В открытое окно вошел почтовый Голубь

      с внешностью подержанного телеграфиста

      конца девятнадцатого века.

      В клюве его был конверт,

      пахнущий горной лавандой…

      Он положил его на подушку,

      затем взял с подушки длинный волос,

      которым Он заслонял пустоту на темени…

      Обмотал его вокруг шеи,

      совершив конферансный бантик…

      И, довольно хмыкнув,

      улетел с заметной одышкой.

      Он открыл конверт -

      В нем ничего не было.

      7 ч. 15 м.

      Будильник прозвонил шестнадцать раз…

      Волосы прилипли к подушке.

      Она тщательно собрала их

      на затылке

      в пучок серых тщательно промытых нитей,

      сквозь которые проглядывала давнишняя кожа…

      Затем взяла с туалетного столика конверт,

      пахнущий горной лавандой…

      Бесцветным