Крылатая гвардия. «Есть упоение в бою!». Кирилл Евстигнеев

парень, ты даешь!.. Рехнулся, что ли? Кто-то предположил:

      – Теперь получит по первое число.

      – Леший меня попутал, – в сердцах произнес я.

      – Леший не леший, а сам себе ты изрядно напутал, – ворчал механик.

      Минут через тридцать он доложил инструктору об устранении неисправности и готовности самолета.

      Николай Федорович подошел, приказал мне выйти из строя и спросил:

      – Одумались?

      – Одумался. Виноват! Такое в моей жизни не повторится…

      – «Не повторится»… То, что вы совершили, – грубейшая недисциплинированность! Такое нетерпимо в авиации. Небу нужны люди, не только умеющие летать, но способные подчинять свои эмоции разуму. Только из таких выходят умелые воздушные бойцы. Не знаю, как решится вопрос о продолжении вашей учебы, но от полетов на неделю отстраняю, – заключил инструктор. – Будете встречать самолеты…

      Многое я передумал в свой «нелетный» период. Особенно мучили угрызения совести во время занятий на тренажере – «журавле». Тренировка на нем для курсанта, уже летающего самостоятельно, считалась унизительной.

      Но неделя прошла. Накануне предстоящего летного дня при разборе полетов инструктор обратился к курсантам с вопросом:

      – Как вы находите «несдержавшегося», не пора ли ему оставить «журавля» в покое?

      Ребята поняли, что вопрос касается меня, и дружно ответили:

      – Пора! Разрешите ему летать.

      – Как вы решили, так тому и быть! – согласился Кобзев. – Евстигнеев, учтите, малейшее нарушение – и вам уже не быть в аэроклубе. Уяснили?

      Мой ответ был весьма лаконичен – «да».

      На следующее утро, выполнив контрольно-провозной полет с инструктором, я продолжил самостоятельные полеты.

      Прошел месяц. Я летал без особых замечаний, приближаясь к завершению программы. И вдруг, как говорится, ни с того ни с сего, опаздываю к отъезду автомашины на аэродром. День не летаю, за ним другой, на третий пора идти к инструктору с повинной, а я не могу себя переломить – неудобно. И тогда принимаю решение прекратить учебу в аэроклубе.

      Через неделю моего отсутствия в аэроклубе в один из дней, когда из-за сильного дождя и низкой облачности затих гул моторов на аэродроме, Николай Федорович пришел ко мне домой. Я не ожидал этого визита и очень удивился, увидев инструктора.

      Поздоровались. Я представил Кобзева сестре:

      – Поля, это Николай Федорович, мой инструктор в аэроклубе.

      Она вышла из комнаты, чтобы не мешать нашему разговору. Стульев не было, присели на табуретки. Осмотрев небогатую обстановку, Кобзев сказал:

      – Вижу: жив и здоров, а авиацию забыл. На полетах не бываешь… Не ладится на работе?

      – Нет, с работой в порядке. Деталь одна капризничала, но «уговорили» – пошла. Теперь все как будто нормально.

      – Вот и хорошо. Можно приступить к полетам, – поддержал мысль инструктор.

      – Николай Федорович, устал я. Пока сдашь смену, пока вымоешься в душевой,