Охотники за головами. Алекс Орлов

испуганно посмотрел на Фонтена и, вскочив на ноги, гаркнул:

      – Тамп Флоренс, сэр!

      – Послушайте, Тамп, у вас глоточка джина не найдется? А то здесь как-то прохладно.

      – Как можно, сэр… Я ведь на посту…

      – Ладно, Тамп, не жмитесь, неужели вам жалко глоточка дрянного джина для доктора Фонтена?

      – Нет, сэр, не жалко.

      Оператор пошарил в тумбочке и достал уже ополовиненную бутылку без этикетки.

      – Пожалуйста, сэр. Только стакан у меня – того… Грязный…

      – Ничего, давай какой есть, – махнул рукой Фонтен. Он еще раз взглянул через окно на саркофаги, и новый приступ крупной дрожи начал сотрясать его тело.

      Пока Тамп Флоренс вытряхивал из стакана не то крошки, не то дохлых насекомых, доктор Фонтен запрокинул бутылку и сделал из горлышка два больших глотка.

      – Вы уже обошлись, сэр? – подошел со стаканом дежурный.

      – Да… Спасибо, Флоренс… – Доктор вернул бутылку. – Это было незабываемо…

      Он еще раз взглянул внутрь бокса, и ему показалось, что он увидел тень. Да, это была движущаяся тень. Фонтен даже поднялся со стула, думая, что кто-то из сотрудников вошел в бокс, но там никого не было. Опутанные трубками и проводами саркофаги были закрыты, и их крышки держались на мощных винтах.

      На посту появился Браун:

      – Все уже в сборе, сэр. Выкатывать «первого номера»?

      – Да, Браун, идемте. – Фонтен поднялся со стула и, проходя мимо Флоренса, заговорщически ему подмигнул. Тот расплылся в довольной улыбке – как же, угостил самого Луи Фонтена.

      «А вот с Дюма и Гринсбергом я, конечно, дал маху», – подумал доктор. Он вспомнил, как тогда, под сумрачными сводами склепа, эти двое, подбадривая себя шуточками, вскрыли печать заклятия.

      Они еще пошутили, что делят ответственность пополам. Как оказалось, смеялись они зря – смерть их была страшной.

      Медики ничего не смогли поделать – заболевание было неизвестным. Вскрытие тоже не дало никакого результата. Пролежав одну ночь в морге, трупы изменились так, будто несколько месяцев провалялись в болоте.

      Это были неприятные воспоминания, и Фонтен постарался переключиться. Он думал то о деньгах, то об оставленной кафедре в университете, то о женщинах – ведь он был еще не так стар. Но как Луи Фонтен ни старался, его мысли возвращались к опасности и уже понесенным потерям.

      «Что будет, если из-за моего неумения объекты сумеют активизироваться? – задавал себе вопрос доктор Фонтен. – С другой стороны, принц Циркус умел держать своих кровожадных псов в повиновении. Так неужели я, доктор наук, профессор, создатель теории психокинетики, не сумею разобраться в том, что знал полуграмотный Циркус?..»

      Фонтен намеренно накручивал себя, чтобы обрести все чаще ускользавшую от него уверенность.

      Наконец они с Брауном вышли в ярко освещенное помещение, где уже ожидала исследовательская бригада. Все были одеты в защитные комбинезоны и напоминали группу похудевших пингвинов.

      – Здравствуйте, господа, – приветливо поздоровался доктор Фонтен.

      – Здравствуйте,