Украшение и наслаждение. Мэдлин Хантер

на своего помощника, Эмма приветствовала графа и с радушной улыбкой проговорила:

      – Как мило с вашей стороны, сэр, нанести нам визит. Вы, должно быть, проезжали мимо и решили заглянуть к нам на минутку?

      – Я нахожусь здесь уже долгие часы, а явился я сюда вовсе не со светским визитом.

      – Значит, вы все-таки решили вмешиваться в наши дела, несмотря на то, что я сказала при нашей последней встрече?

      – Я предпочел сам составить мнение о положении дел, как и сообщил вам при нашей последней встрече.

      Граф прошел в комнату и принялся осматривать полки с кофейниками и старым фарфором. Пока он был занят этим и отвлекся, Эмма спрятала свои заметки для каталога под серебряный поднос.

      – Лорд Саутуэйт прибыл рано и тотчас же направился в контору вашего отца, мисс Фэрборн, – шепотом сообщил Обедайя, и выражение его лица свидетельствовало о крайнем беспокойстве. – Граф настоял на том, чтобы я немедленно принял его и объяснил ему… кое-что.

      – О чем шла речь? – тихо спросила Эмма, покосившись на графа и улыбаясь ему.

      И тут Саутуэйт вдруг сказал:

      – Вы любите серебро, мисс Фэрборн?

      Эмма вздрогнула и снова заставила себя улыбнуться:

      – Да, люблю. У меня к нему… неиссякаемая страсть. Перед аукционом я всегда прихожу сюда полюбоваться серебром.

      Граф усмехнулся и пробормотал:

      – Ну что ж… Кое-что и в самом деле выглядит очень красиво. – Он взял тяжелый серебряный канделябр и повернул его, чтобы посмотреть на клеймо. Затем спросил: – Это все? Или есть что-нибудь еще?

      – Сейчас… это все, что мы получили. Но Обедайя сказал, что ожидает на следующей неделе еще кое-что.

      Саутуэйт поставил канделябр на место и, к удивлению Эммы, уселся боком на стол, так что одна его нога при этом оставалась на полу. Усмехнувшись в очередной раз, граф проговорил:

      – А может, на распродаже потребуется больше серебра? Ведь аукцион был не так уж хорош, верно, мисс Фэрборн? Может, вам лучше отойти от дел и оставить о себе добрую память как о блестящем аукционном доме, чем позволить миру видеть ваше падение?

      – Я не сомневаюсь, сэр, что прибудет еще одна партия товара, в том числе и новые картины. И наверное, книги. А также ящики с очень хорошим старым вином. – Эта ложь далась ей безо всякого труда; более того – прозвучала с удивительной легкостью. А следующий аукцион надо было провести как можно быстрее, потому что теперь на кону стояли не только ее гордость и воспоминания, но и нечто более важное…

      – Вино?.. – осведомился граф.

      – Да. Так мне сказали. Из поместья одного джентльмена, которого осаждают кредиторы… а платить ему нечем.

      Граф вглядывался в лицо собеседницы, пытаясь понять, не хочет ли она от него отделаться. А Эмма старалась казаться невозмутимой, хотя и чувствовала, как от взгляда по телу ее волнами пробегала дрожь. И она молила Бога, чтобы ей удалось не покраснеть, потому что это стало бы явным свидетельством