Украшение и наслаждение. Мэдлин Хантер

новые поставки. Да и кто отважится на это теперь, когда больше нет Мориса Фэрборна? Мисс Фэрборн сказала, что на самом деле Обедайя вел дела «Дома Фэрборна», но даже если это было правдой, кто об этом знал? Ведь все находились в уверенности, что корабль потерял своего капитана. Значит, следовало принять меры к тому, чтобы поскорее продать аукционный дом – до того как новый аукцион уменьшит его стоимость. К тому же могли возникнуть вполне обоснованные подозрения насчет прогулки Мориса Фэрборна к роковому утесу. И ни убогий аукцион, ни слухи о том, что Морис торговал контрабандными товарами, не прибавят блеска его репутации.

      – Что еще у вас есть, Ригглз? Кроме этих полотен?..

      – Для чего, сэр?

      – Для следующего аукциона. Конечно, будет много больше этих картин.

      – Будут обычные лоты, сэр. Предметы искусства. Серебро. И конечно, драгоценности. Поступившие последними надежно спрятаны в сейфе, а остальные находятся здесь, в хранилище, сэр. Их описывают.

      Дариус направился к двери в конце зала. Ригглз тут же догнал его и пробормотал:

      – Сэр, я не думаю, что… Простите, но в хранилище не допускаются визитеры…

      – Я не визитер, Ригглз. Между прочим, я и прежде бывал в хранилище. И я хочу видеть, что за прискорбное зрелище будет представлять этот последний аукцион.

      Внимание Эммы привлекало не серебро. Как ни пыталась она сосредоточить внимание на клеймах изготовителей серебряных изделий и своих заметках о них, мыслями все время возвращалась к прибывшей вчера повозке с грузом.

      Всю ночь Эмма думала о загадочной фразе о возможном «призе». Она поднялась до рассвета и сидела у окна, наблюдая за рождением дня, и в серебристой тишине у нее появились новые мысли и сформировалось новое мнение. И теперь она не могла выбросить все это из головы.

      А что, если отец принимал контрабанду, потому что у него не было выбора? Это могло бы многое объяснить. Но если так, то что заставило его поступать подобным образом? В голову приходило только одно объяснение: он делал это, чтобы защитить то, что было для него более ценным, чем его аукционный дом или даже собственное доброе имя.

      То есть он делал это… ради Роберта.

      Да-да, конечно! Ведь папа всегда говорил, что Роберт вернется. И он был так уверен в этом, что она тоже не смела усомниться, хотя все остальные считали, что верить в это – чистейшее безумие. Корабль пошел ко дну посреди моря, но папа всегда заявлял, что Роберт жив.

      Возможно ли, что он говорил с подобной уверенностью только потому, что знал всю правду? Возможно ли, что этим выигрышем, этим «призом» был сам Роберт?

      Эта мысль настолько завладела ею, что не отпускала ее все утро. И Эмма испытала облегчение, когда обнаружила, что Обедайи не было в выставочном зале, когда она вернулась, – ей очень хотелось побыть одной и снова проанализировать все, что она знала. Она пыталась отбросить свою последнюю мысль о «призе» как нелепую, но та слишком уж хорошо вписывалась во все известные ей факты. И следовательно, Роберт действительно был жив, но находился во власти каких-то людей, требовавших от «Дома Фэрборна» сбыта товаров, нелегально ввозимых