Тиберий. Александр Михайлович Крживецкий

его немного портили тонкие ноги, но он постепенно заставил их пополнеть, постоянно занимаясь верховой ездой после еды. Врага он не раз одолевал врукопашную. Выступать с речами в суде он не перестал даже после триумфа124.

      Среди памятников его учености остались греческие комедии. Даже в поездках он вел себя как простой гражданин, в свободные и союзные города входил без ликторов… Даже к хулителям своим, кто бы и из-за чего бы с ним ни враждовал, относился он мягко и незлобиво»125. Тацит дал Германику более краткую, но не менее уважительную характеристику, противопоставив его Тиберию именно по человеческим качествам: «И в самом деле этот молодой человек отличался гражданской благонамеренностью, редкостной обходительностью и отнюдь не походил речью и обликом на Тиберия, надменного и скрытного»126.

      Если сопоставить его с Тиберием, то они были сходны в образовании, равном владением греческим языком, мужестве на полях сражений. Что до преимуществ Германика, то они заключались, прежде всего, в исключительном умении Германика завоевывать любовь окружающих. Как близких, так и народа. Замкнутость и скрытность Тиберия здесь работали против него. Тиберий не искал специально популярности, Германик же заботился о ней постоянно. Насколько это естественно вытекало из его открытого характера и насколько это делалось сознательно – определить невозможно. Но гражданская благонамеренность, действительно ему свойственная, не позволяет предполагать наличие у Германика коварных властолюбивых замыслов.

      Когда ситуация нормализовалась, на Тиберия и Ливию Августу обрушился мутный поток самой низкопробной и изощренной лести со стороны Сената.

      Тацит: «Omnes exuta aequalitate iussa principis aspectare» («Забыв о еще недавнем всеобщем равенстве, все наперебой ловили приказания принцепса»)127; «Ruere in servitium patres, consules, eques» («Принялись соперничать в изъявлении раболепия сенаторы, консулы, всадники»)128.

      В частности, было предложено переименовать месяцы сентябрь и октябрь в «тиберий» и «ливий». Но Тиберий категорически отказался, съязвив: «А что вы будете делать, отцы-сенаторы, когда у вас станет тринадцать цезарей?».

      Всегда с раздражением Тиберий реагировал на всякое угодничество и лесть. Но его все глубже затягивали придворные интриги, борьба кланов. Ему приходилось принимать единоличные решения и, в конечном счете, охранять сложившуюся систему управления. В то же время для нового принцепса отношения с Сенатом имели решающее значение.

      Созданный по преданию еще самим Ромулом129, Сенат был старейшим римским государственным учреждением и как бы олицетворял собой вечный и нерушимый Рим. Сенат играл видную роль в законодательстве, сенаторами высоких рангов (бывшие преторы, бывшие консулы) были наместники провинций и командиры провинциальных армий, наконец, Сенату принадлежала высшая

124

Триумф назначался Сенатом. Необходимыми условиями этой высшей награды за военные подвиги были: самостоятельное командование войсками, победа над неприятелем (причем в сражении должно было быть убито не менее 5000 врагов). Триумфальная процессия проходила от Марсова поля через Триумфальные ворота, Фламиев цирк и Большой цирк вокруг Палатина и по Священной улице на Капитолий к храму Юпитера. Триумфатор, увенчанный лаврами, ехал в запряженной четверней колеснице и представлял собой Юпитера Капитолийского; на нем была такая же одежда, что и на статуе бога: пурпурная туника и шитая золотом сарранская тога. Огромный венок из золотых дубовых листьев поддерживался специально назначенным для этого государственным рабом, который, время от времени шептал ему на ухо, чтобы он не зазнался: «Оглянись и помни, что ты – человек». Впереди везли военную добычу и вели наиболее знатных пленников. Перед колесницей шли ликторы, а за триумфатором следовало его войско с триумфальными восклицаниями и с песнями – как восхвалявшими, так и грубо осмеивавшими полководца (дабы гордость его не была чрезмерной и не раздражала богов). После обильных жертвоприношений богам, особенно Юпитеру, начинался грандиозный пир.

125

Светоний. Гай Калигула. 3, (1—3).

126

Тацит. Анналы I, 33.

127

Анналы I, гл. 4.

128

Анналы I, гл. 7.

129

Ро́мул и Рем – легендарные братья-близнецы, основатели Рима.