Черные полосы. Настасья Карпинская

моего взору, заставляя, сглотнув слюну, прочистить горло. Твою ж налево.

      − Ширяев, бл*ть, на дорогу смотри, – её резкий окрик, и я под сигнал встречного авто резко выворачиваю руль вправо, смачно выругавшись. − Не знаю, как ты, но я ещё жить хочу, придурок.

      − Ты совсем отмороженная? Какого х*ра ты лифчик перед моим носом снимаешь?

      − А что мне в мокром сидеть? Какой смысл тогда в сухой футболке? Ты же, блин, вроде пластический хирург. Ты должен каждый день женские сиськи видеть. Чего удивился-то так? Встал, что ли?

      − Постыдилась бы хоть чуть-чуть. Рамки приличия для кого, вообще, существуют?

      − Для таких, как ты: двуличных и лицемерных индивидуумов. Значит, на работе ты в ужас не приходишь, когда видишь женскую грудь, и в сторону не отшатываешься. А тут прям чуть руль не выпустил из рук. И нечего мне стыдиться. Грудь, вроде, ничего, до пупа не висит. Так что, иди ты нах*р.

      − И часа не прошло, а ты мне весь мозг чайной ложкой съела. Что за талант- то у тебя такой еб*нутый?

      − Ширяев, расслабься. Я мозг ем только у умных мужиков, поэтому твой мне нафиг не сдался, там жрать нечего. Шорты на сухие штаны могу переодеть? Или ты педали перепутать от такого действия можешь? Ты теперь сразу предупреждай, − с тихим стоном провёл рукой по лицу. Кто там придумал, что женщин бить нельзя? Эту бы я точно по мягкому месту отшлёпал ремнём армейским. – Так что? Можно мне, барин, портки мокрые на сухие сменить?

      − Меняй.

      − Благодарствую сердечно.

      − Заткнись.

      − Да молчу, я молчу. Ты только руль больше не бросай и на дорогу смотри. А то мне страшно становится.

      Всю оставшуюся дорогу Баева проспала. Хвала богам! Иначе, я бы заклеил её гадкий рот скотчем, а потом бы упаковал в багажник. В моей жизни ещё не встречалось более раздражающей женщины, чем она. Её способность выносить мой мозг была просто феноменальной. Бросил на неё взгляд. Красивая, с*ка, особенно, когда молчит. Длинные каштановые волосы, густые натуральные ресницы, а не искусственные опахала, так сейчас популярные у женщин, небольшая родинка на правой щеке, про фигуру вообще молчу. Кукла: красивая, шикарная, но злая, с*ка, как цепной волкодав. Подъехав к её дому, остановился у подъезда.

      − Эй, исчадие ада. Приехали. Просыпайся.

      − Ты сама галантность, Ширяев, − Настя заморгала, открывая глаза, и с грацией кошки потянулась, разминая затекшую во сне спину. – Я-то думаю, чего это ты такой нервный, а тебе просто бабы не дают. А не дают, потому что ты ведёшь себя, как м*дак.

      − Баева, два ночи, вываливайся из тачки. Скажи культурно «спасибо» и п*здуй.

      − Сам пи*дуй, но спасибо, – гаденько так улыбаясь, прихватила сумку и вышла из машины, продефилировав к своему подъезду. С*ка ненормальная.

      Оказавшись дома, написал сообщение Сан Санычу, что ключи от тачки завезу с утра, и вырубился, едва голова коснулась подушки.

      Глава 4

      − Анастасия Николаевна, − раздался истеричный галдеж, стоило войти в здание офиса,− Анастасия… − тяжело вздохнув, остановилась, видимо, слишком резко для Виталия Павловича.