Религер. Последний довод. Денис Бурмистров

на вошедшего. Водянистого цвета глаза, выглядывающие над холмиками напомаженных щек, пробежали по фигуре мужчины, остановились на лице. Строго-безразличный взгляд профессионального воспитателя, привыкшего давать оценку человеку еще задолго до того, как он откроет рот.

      – Егорушка! Здравствуй, – Антонина Рудольфовна отложила чтиво в сторону, ее объемное тело в просторном цветастом платье качнулось вперед, когда женщина сделала приглашающий сесть жест.

      Из породы идущих грудью напролом и никогда не снимающих в помещении лохматых зимних шапок, директор детского дома считала себя дамой целеустремленной и умудренной жизнью. Не привыкшая церемониться с воспитанниками подведомственного ей заведения, Антонина Рудольфовна и в жизни старалась давить авторитетом и не терпела мягкотелости. Особенно в мужчинах, к которым, впрочем, питала нескрываемый интерес.

      – Присаживайся, Егорушка, – и эта ее привычка всех знакомых именовать уменьшительно-ласкательными именами. – А я только вот на днях тебя вспоминала, думала, почему не заходит? Богатым будешь.

      Религер опустился на стул с резной спинкой, доброжелательно улыбнулся, кладя папку на стол.

      – Да как-то дела все, Антонина Рудольфовна, некогда было…

      – Да-да, у всех дела, – утвердительно кивнула женщина с ярко выраженной горестной интонацией в голосе. – Ко мне, видать, тоже не на чаек заскочил?

      Одноглазый уклончиво кивнул, подтолкнул пальцами принесенные документы. Антонина Рудольфовна сразу посерьезнела, ее пухлая ручка с двумя массивными браслетами выпросталась вперед, холеные коготки царапнули красную фактуру кожаной папки. Толстые пальчики задумчиво постучали по толстому досье, вжикнула молния.

      – Ну-ка, кто у нас тут? – директор без особого интереса достала листок биографии с маленьким черно-белым фото в уголке. Блеснула очками, вчитываясь в строчки.

      Волков молча, ждал, разглядывая репродукцию Айвазовского над рабочим столом. Репродукция была пыльной и потускневшей, носила скорее образовательный характер для малолетних посетителей этого кабинета, чем указывала на художественный вкус Антонины Рудольфовны. На вкус Антонины Рудольфовны указывал настенный календарь с изображением участников популярного ток-шоу.

      – Ну что ж, – женщина сняла очки и постучала дужками по листу, – Как всегда, хороший выбор. Мальчик здоровый, активный, сообразительный. Немного хулиганистый, но это возраст, – лист лег поверх папки. – Егор, как долго мы уже с тобой работаем?

      – Пять с половиной лет, – Волков подался вперед и облокотился локтями о стол. Исходя из опыта, подобные слова из уст Антонины Рудольфовны можно услышать лишь в одном случае. И этот случай возникал раз в несколько месяцев.

      – Вот, Егорушка, пять с половиной лет, – директор откинулась на спинку мягкого кресла и улыбнулась. – Время-то как летит, господи-боже-мой. Как один день. А я ведь старею, Егорушка. Вот, думаю, годик-два еще поработаю – и на покой.

      – Ну