Бесполезные мемуары. Карло Гоцци

распутник существам, торгующим смертным грехом в общественных местах.

      В Далмации женщины красивы, несмотря на проглядывающую в их формах тенденцию принимать несколько мужские очертания. Пигмалионы, что захотели бы воспользоваться мылом и песком, чтобы отмыть и оттереть тамошних представительниц прекрасного пола, нашли бы превосходные ожившие статуи. Из деликатесных продуктов питания морлакам знакомы лишь чеснок и лук. Их земля только и ждет, чтобы произвести эти сельскохозяйственные продукты в изобилии, но морлак предпочитает ждать чеснока и лука из Романьи, а когда его упрекают за лень, он отвечает: «Мои предки никогда не сажали чеснока или лука на наших полях, как же вы ждёте этого от меня?». Эти люди не желают подчиняться к духу коммерции. Мужественные обитатели островов занимаются рыболовством, многие морлаки – опытные охотники. В Заре мы ели недорогую и превосходную дичь, рыбу в изобилии, однако эти продукты поступали на рынок нерегулярно, в зависимости от прихоти местных жителей, отправлявшихся охотиться и рыбачить, когда имелось настроение, а не тогда, когда возникала потребность в их услугах. Дичь появлялась в день поста, а рыба – в воскресенье, сваленная в мешки небрежно и неаккуратно.

      В меня бросили бы камень, если бы я не написал, что эта страна должна была бы быть богатой и плодородной, как равнины Апулии, но начинать надо с культуры местных жителей, необходимо убедить этих варваров сменить ненависть, злобу и дух пиратства на сдержанность, чувство долга, любовь к труду и промышленности. Это мое мнение, очевидно, слишком смело, поскольку возбудило немало гнева и презрения, так что я не скажу больше ни слова и покорно вернусь к своим легкомысленным стихам.

      Мне исполнилось семнадцать лет, когда Его Превосходительство оказал мне честь, утвердив окончательно в роли военного, в благородном звании кадета и определив в кавалерию, что давало мне тридцать восемь фунтов в месяц доброй венецианской монетой. В знак признательности за это назначение я оказывал весьма значительные услуги государству, такие как инспектирование почты днём и ночью, передача обработанных горячим уксусом депеш из зачумленных деревень, с большим ущербом для моих рубашек и моих манжет. Что особенно позволило мне ощутить, насколько я действительно стал военным, – это возможность оказываться под арестом без осознания своей вины. Я носился по стране на клячах под лучами палящего солнца, я спал не снимая сапог на земле, в долинах Морлакии, и на палубе галеры, медленно пожираемый миллионами клопов. Наконец, я избежал опасностей войны, как вы дальше увидите. Под страхом прослыть трусом и быть смешным мне приходилось иногда участвовать в пирушках, бесчинствах и предприятиях своих товарищей. Эти предприятия и вечеринки состояли в неистовой игре со взаимным опорожнением кошельков, веселых пирушках с девицами лёгкого поведения, нарушении сна жителей города маскарадами, ночным грохотом, серенадами перед домами некоторых неудобных мужей и выстрелами из аркебуз, служащими аккомпанементом