.

из такого-то истребительного…

      – Документы! – перебил капитан. Соня осеклась.

      – Документы?

      – Ага. Документики есть, гражданка? – капитан протянул руку.

      – Должны быть… – пролепетала она, дрожащей рукой ощупывая карманы. Нинка здорово стесняла движения. – Сейчас… куда же я их засунула?… – пока она оправдывалась, пятеро мужчин в хаки смотрели на нее молча. – Понимаете? Нас на рассвете разбомбили. Я только за ребенка, и тут танки! А Григорий… Григорий на аэродром понесся. – Чувствовалось, что она вот-вот заплачет.

      Сержант ГБ скорчил недоверчивую гримасу, и артиллерийский старшина испытал пугающе сильное желание поглядеть, каково будет его лицо, когда в пузо воткнется трехгранный штык. Под влиянием этого наваждения старшина стиснул винтовку Мосина ладонями, которыми только подковы гнуть. На счастье, капитан ГБ смилостивился.

      – Ладно, лезь сюда. Успеем с тобой разобраться.

      Старшина отложил винтовку.

      – Давайте мальчонку, барышня.

      Сержант ГБ посмотрел на старшину с интересом.

      – Это девочка, – сказала Соня. Капитан, бывает и такое, подал женщине руку. Лишь бы тронуться быстрее. Соня перевалилась через борт.

      В семь утра с запада послышался гул авиационных моторов, и вскоре в небе показались самолеты. Не менее полусотни бомбардировщиков в сопровождении истребителей прикрытия. Самолеты перли на восток.

      – Немцы, – сказал старшина. Гэбисты сразу забеспокоились.

      – В лес сворачивай! – приказал лысый капитан. Снижко крутанул рулем, и они въехали под разлапистые ели. Порученец комдива выругался. Старшина сплюнул через зубы. Ветви забарабанили по машине. Сержант ГБ опрометчиво выставил голову и схлопотал смолянистой метелкой по физиономии.

      – Ты это специально устроил? – крикнул сержант, стуча по кабине. – Смотри, куда прешься, идиот!

      – Посмотрите, товарищи! – воскликнула Соня.

      Образцовый строй гитлеровских бомбардировщиков сломался. Один самолет, издали казавшийся крохотной серебристой точкой, свалился в самую середину фашистских порядков. Сухо застучали скорострельные авиационные пушки. В небе началась свистопляска.

* * *

      Когда Шаров обнаружил очередную группу фашистских самолетов, топлива оставалось минут на пятнадцать, боекомплект пушки был на исходе, а система охлаждения дышала на ладан. ЛАГГ скверно слушался рулей. Шаров из кабины видел пробоину в левой плоскости, оголенные лонжероны и, сквозь них, землю далеко внизу. ЛАГГ и без повреждений был невероятно капризен в управлении, заслужив у летчиков дурную славу и мрачное прозвище «лакированный гарантированный гроб».

      В первом же бою Шаров потерял ведомого. «Прыгай!» – кричал майор, провожая сорвавшийся в штопор ЛАГГ. Но, летчик остался за штурвалом. Гибель ведомого больно зацепила Шарова. Хоть была не первой и не последней в списке, открытом к заполнению на заре.

      Оставшись в одиночестве, Шаров вернулся к аэродрому, рассчитывая пополнить боезапас и заправить полные баки. Найти аэродром не составляло