Если вам дорога жизнь. Джеймс Чейз

прошелся по комнате, будто бы охваченный сомнениями:

      – Поговорю с Поком. Таить от него я не буду. Так что, может, тебе все-таки лучше смотать удочки.

      Мег подскочила и схватила его за руку:

      – Нет, ему не говори! Обещаю! Клянусь, больше ни словечка не спрошу, ни вопросика! Буду все делать, как скажешь! Обещаю!

      Чак сделал вид, что слегка колеблется, потом кивнул:

      – Ладно, будем считать, я обо всем забыл. Поедем глянем на город?

      – Идем. – Она благодарно взглянула на него. – С удовольствием.

      – Спрошу Пока, можно ли взять машину.

      В ту же секунду ее снова охватила паника.

      – Ты ему не скажешь… ни о чем не расскажешь?

      В его ухмылке появилось злорадство. Для его «я» это просто бальзам – видеть, как она перед ним пресмыкается.

      – Не скажу. – Короткими влажными пальцами он взял ее за подбородок и ущипнул, да так, что она сморщилась. – Только помни, крошка, это в последний раз.

      Он вышел из коттеджика и постучал в дверь Пока. Тот его впустил и тут же закрыл дверь. Они стояли и смотрели друг на друга.

      – Я все слышал, – сказал Пок негромко. – Ты был на высоте. Возьми машину, съездите на пляж. Поразвлеки ее. А я посплю. – Из кармана он вытащил двадцатидолларовый банкнот. – Вот… порадуй девочку. – Он умолк. Его черные блестящие глаза обшарили лицо Чака. – Вечером ты мне понадобишься. Отсюда стартуем в одиннадцать.

      Чак замер, во рту вдруг пересохло.

      – Номер два?

      Пок кивнул.

      Глядя в сторону, Чак выдавил из себя:

      – С первым ты управился сам. Зачем тебе нужен я?

      – На сей раз без тебя не обойтись, – ответил Пок. – Отвези ее на пляж и подразвлеки.

      Чак кивнул, помешкал секунду, потом вышел.

      Пок закрыл за ним дверь и заперся на задвижку. Подождал, пока Чак и Мег сели в «бьюик» и уехали, потом подошел к своей постели, поднял матрас и вытащил из-под него снайперскую винтовку.

      Сев на край кровати, он принялся чистить ствол.

      Всю свою утреннюю корреспонденцию Терреллу удалось просмотреть только после 14:00. Отвечать на входящие звонки он посадил Биглера. Телевизионный рассказ Хэмилтона произвел в городе эффект разорвавшейся бомбы, и телефон в полицейском управлении трезвонил без умолку. Местные богатеи были все народ избалованный, нервный, и они не на шутку взволновались. Полиция, по их понятиям, находилась у них в услужении, была только для того и создана, чтобы стоять на страже их интересов. «Ну что, вы уже поймали этого психа? – вопрошали они – гневно, визгливо, на грани истерики. – Вы что там, в полиции, не понимаете, что он может убить еще кого-нибудь? Какие меры вы принимаете?»

      Биглер отражал эти атаки, не теряя самообладания, излучая спокойствие и уверенность, изо рта все время торчала сигарета, рядышком на столе – картонный стаканчик с кофе.

      Звуки голосов на все лады стучали по его барабанным перепонкам… Врезать бы этому Хэмилтону по заднице, чтобы не болтал лишнего.

      Лоусон Хэдли, мэр города, слыл человеком разумным. С Терреллом он уже переговорил.

      – Может,