Смятение. Николай Бурденко

красивое девичье лицо с налитыми слезами радости чёрными глазами и вымученной, но счастливой улыбкой, которая едва приоткрыла губы, и все услышали:

      – Да, я согласна стать женою Моисея.

      Вновь тройка зааплодировала, а раввин, как и положено по статусу, взял на себя миссию по описанию обряда, который необходимо выполнить по завету; подняв руку, он стал говорить:

      – Чтобы нам дальше говорить о традициях, ты знаешь, Мойша, что ты должен сейчас сделать своей невесте?

      – Да, уважаемый наставник, я должен ей прямо сейчас подарить дорогую вещь. Вот кольцо, серьги и брошь, всё с рубином. Думаю, Циле понравится мой подарок и вкус. – И, сделав пол-оборота всем телом вправо, взял с поднесённого лакеем подноса названные украшения и протянул невесте.

      Последняя их покорно приняла и ласково глянула на своего наречённого, который остался доволен взглядом, пронзившим глубину сердца, которое забилось так, как никогда в жизни. Михаил был безмерно счастлив в этот вечер, но бурно выражать радость было ещё рано, поскольку говорил раввин:

      – В ближайшее время необходимо составить ктубу[1] у меня в синагоге. Затем заплатить родителям выкуп, а синагога жениху устроит уфрут[2]. Только скажи, сколько будет гостей, на какое число назначать, да смотри, чтобы не попало на выходные дни и праздники. А ты, Циля, должна пройти микву[3]. Только после этого вы получите благословение Моисея и Израиля. Платья, кольца и прочие атрибуты вам родители подскажут. И смотрите, чтобы до свадьбы прелюбодеянием не занимались, – это большой грех. Ну а теперь давайте отметим удачную помолвку, которая только что состоялась. Но прежде, дети, подойдите к родителям, пусть они вас поздравят. Ты, Мойша, в начале вечера правильно сказал, что буду тебя хвалить, как узнаю о твоём решении, – да, ты молодец, правильно поступил, это Богу угодное дело, а нам, евреям, особенно, если мы хотим править миром; это я так думаю.

      Закончив свою тираду, раввин сел, и все приступили к кошерным блюдам, ожидавшим их под колпаками.

      Пировали чуть больше часа и разъехались по домам ближе к двадцати четырём часам.

      После того вечера Мишка с Цилей встречались почти каждый день и ходили в кино и на театральные постановки. Надо отдать должное: Мишка Япончик был большим поклонником искусства, а может, даже и меценатом; он знал всех местных артистов и знаменитостей столиц и почти со всеми вёл себя фамильярно, или, как говорят, на короткой ноге.

      Ещё рассказывали, как он знакомился с новыми артистами, приезжавшими на гастроли. В день дачи концерта либо премьеры Мишка посылал своих людей. Они воровали их концертные наряды и реквизиты; конечно, артистов охватывала паника: что делать? И когда пострадавшие приходили в смятении к директору театра со своим горем, тот тоже хватался за голову и вместе с ними горевал, а потом как бы между делом говорил: «Давайте обратимся к Мишке Япончику. Пошлём ему пять билетов с запиской о постигшем нас горе, в которой напишем, что у приехавших на гастроли артистов украли

1

Брачный контракт.

2

Мальчишник.

3

Очистить себя духовно, погрузившись в чистую воду, читая специальную молитву.