Невеста для графа. Кэролайн Линден

встречать. Его темные, зачесанные назад волосы слегка завивались, и при этом черты лица были на редкость правильные – словно позаимствованные у античных статуй.

      Но лучше всего были глаза. Именно эти глаза заставили ее с особой остротой почувствовать, какой она перед ним предстала: растрепанной, грязной, с мокрым псом на руках и в насквозь промокшем фартуке. Глаза его насмешливо поблескивали, и в них проглядывало некоторое любопытство, а чуть приподнятая бровь, пожалуй, свидетельствовала о том, что он мысленно смеялся над ней – прямо-таки умирал от смеха!

      И тут с Элизой случилось именно то, что всегда случалось в присутствии красивого мужчины, – она онемела от смущения. Язык ее словно прирос к нёбу, лицо сделалось пунцовым, и она как будто со стороны услышала собственное дурацкое хихиканье. А ведь она должна была представиться! Должна была извиниться. И должна была сказать что-нибудь остроумное, на худой конец – вежливое, но она лишь глупо хихикала, с каждым мгновением все острее ощущая неловкость и стыд.

      – Элиза, что происходит? – внезапно послышался голос отца.

      О боже!.. Девушка с трудом оторвала взгляд от таинственного джентльмена и, повернув голову, увидела на верхней площадке лестницы отца – весьма недовольного.

      – Вилли убежал от меня после купания, – пробормотала она.

      Эдвард Кросс строго посмотрел на пса. Вилли же при виде благодетеля, скармливавшего ему бекон, восторженно взвизгнул и завилял хвостом.

      – Лорд Гастингс, это моя дочь Элизабет, – сказал Кросс. – Элиза, это граф Гастингс.

      Граф? Девушка потупилась, присела в реверансе и смущенно пробормотала:

      – Приятно познакомиться, милорд.

      – Взаимно, мисс Кросс, – с поклоном ответил визитер, во взгляде его при этом не осталось и следа от прежней добродушной насмешливости.

      – Я, пожалуй, отведу Вилли в сад, – сказала Элиза. – Прошу меня извинить, милорд.

      Она попыталась еще раз присесть в реверансе с Вилли на руках, но едва не потеряла равновесие, резко развернулась и бегом устремилась в коридор. Луиза тотчас же догнала ее и протянула ей полотенце. Элиза уговаривала себя, что злится на горничную напрасно, что Луиза не виновата в случившемся. Ведь не по вине же горничной кухарка в самый неподходящий момент распахнула дверь. Во всем виноват Вилли, он один. Но, с другой стороны, именно благодаря Вилли ей довелось познакомиться с красивым и обходительным джентльменом. Жаль только, что знакомство это состоялось в тот момент, когда она была одета как поломойка. К тому же от нее воняло мокрой псиной…

      «Мне, как всегда, везет, – подумала Элиза, помогая горничной вытирать Вилли. – А папа будет на меня ужасно злиться…»

      – Ты плохой пес, непослушный, – прошептала своему любимцу Элиза, возвращаясь на кухню.

      Вилли шел за ней, понуро опустив голову и повесив уши, но едва лишь хозяйка открыла перед ним дверь в сад, подпрыгнул с радостным лаем и помчался гонять птиц.

      – Простите, мисс, – в смущении пробормотала Луиза. – Я не знала, что он так быстро