Издержки хорошего воспитания (сборник). Френсис Скотт Фицджеральд

как же та рыжеволосая?

      – Он уже полгода с ней не встречается! – гневно выпалила Ардита. – Не думаешь ли ты, что я бы такое стерпела? Черт возьми, неужели до тебя еще не дошло, что я могу из мужчин веревки вить?

      Вздернув подбородок, она сделалась похожей на статую «Мятежная Франция»[2], но слегка подпортила это впечатление, когда занесла на изготовку лимон.

      – Уж не русский ли браслет тебя прельщает?

      – Нет, я всего лишь привожу такие доводы, которые доступны твоему пониманию. И жду не дождусь, чтобы ты исчез. – Она снова начала злиться. – Ты же знаешь: я не меняю своих решений. Трое суток ты меня изводишь, я скоро рехнусь. На берег я не собираюсь! И точка! Понятно? Мне там делать нечего!

      – Ладно, – сказал он, – значит, и в Палм-Бич тебе делать нечего. Даже самая эгоистичная, избалованная, своенравная, вздорная, невыносимая девчонка…

      Шмяк! Половинка лимона угодила ему в шею. Одновременно с другого борта доложили:

      – Шлюпка готова, мистер Фарнэм.

      Переполняемый гневом и недосказанностью, мистер Фарнэм испепелил взглядом племянницу и, отвернувшись, начал быстро спускаться по трапу.

      II

      Шестой час пополудни оторвался от солнечного диска и беззвучно рухнул в море. Золотое монисто выросло в сверкающий остров, а легкий бриз, что играл кромкой тента и раскачивал голубые туфельки, вдруг принес песню. Ее выводил мужской хор в точном ритме и полной гармонии с ударами весел, разрезавших голубую бездну. Вскинув голову, Ардита прислушалась.

      Моркови пучок,

      Гороха стручок,

      Свиной пятачок,

      Горсть фасоли,

      Пришлите мне бриз,

      Пришлите мне бриз,

      Пришлите мне бриз

      С вольной воли.

      В изумлении Ардита наморщила лоб. Она замерла, чтобы не пропустить второй куплет.

      Перец и тмин,

      Маршалл и Дин,

      Гольдберг и Грин,

      И Бертолли!

      Пришлите мне бриз,

      Пришлите мне бриз,

      Пришлите мне бриз

      С вольной воли.

      Ахнув, она выронила роман, который распластался на палубе, и поспешила к борту. Футах в пятидесяти прямо в ее сторону разворачивалась большая гребная лодка с командой из семи человек: шестерки гребцов и кормчего, который стоя размахивал дирижерской палочкой.

      Медузы, рачки,

      Опилки, носки,

      Кларнет из доски,

      Дубль-бемоли…

      Внезапно дирижер устремил взгляд на Ардиту: она свесилась через борт, одержимая любопытством. По мановению палочки песня смолкла. Тут Ардита заметила, что на этом суденышке дирижер – единственный белый человек: на веслах сидела шестерка чернокожих.

      – Приветствуем «Нарцисс»! – уважительно поздоровался он.

      – Что за вопли? – живо откликнулась Ардита. – Заплыв на ялах для умственно отсталых?

      Лодка

2

Семиметровая аллегорическая статуя, изображающая королеву-воительницу, работы американского скульптора Джо Дэвидсона (1883–1952). Ему же принадлежит карандашный портрет Анатоля Франса, хранящийся в собрании Гарвардского университета.