Больше чем просто дом (сборник). Френсис Скотт Фицджеральд

проводить, хорошо?

      Он посмотрел на Джулию в надежде услышать: «Я с тобой». Она понимала, что ей незачем оставаться наедине с чужим человеком, но он, как оказалось, был способен ее рассмешить, а ей в последнее время нечасто доводилось смеяться вслух, поэтому она сказала:

      – Я немного задержусь, здесь так приятно, по-весеннему свежо.

      Когда Фил ушел, Дик Рэгленд предложил заказать, как он выразился, «финь-шампань».

      – Я слышала, о вас идет дурная слава, – проговорилась она.

      – Просто кошмар. Никто не желает появляться со мной на людях. Хотите, я приклею свои накладные усы?

      – Как странно, – продолжила она. – Не вы ли сами отрубаете все концы? Знаете, прежде чем вас представить, Фил вынужден был меня предостеречь. И я могла бы отказаться.

      – Но не отказались – почему?

      – Потому, что меня привлекла ваша внешность, а репутация огорчила.

      На лице его появилось отсутствующее выражение; Джулия поняла: эта фраза звучала так часто, что больше его не трогала.

      – Впрочем, это не мое дело, – поспешно сказала она.

      Джулия не сознавала того, что новый знакомый, оказавшись изгоем, лишь еще больше ее заинтриговал: не по причине своих разнузданных выходок – ей, весьма далекой от подобных вещей, разнузданные выходки представлялись некой абстракцией, – а по причине их результата, коим было полное одиночество. В ней проснулась первобытная тяга к выходцу из другого племени, из других краев, где царят неведомые ей законы, потому что он сулил кое-что неожиданное: он сулил ей приключение.

      – Вот что я вам скажу, – невпопад начал он. – В день пятого июня, когда мне стукнет двадцать восемь, я решил завязать. Напиваться мне больше неинтересно. А я не из тех немногих, кто пьет с толком.

      – Вы уверены, что сможете завязать?

      – У меня слова не расходятся с делом. К тому же я возвращаюсь в Нью-Йорк и приступаю к работе.

      – Сама удивляюсь, насколько я этому рада. – Высказывание получилось довольно рискованным, но Джулия не пошла на попятную.

      – Еще «финь-шампань»? – предложил Дик. – Чтобы ваша радость не померкла.

      – А до дня рождения будете продолжать в том же духе?

      – Не исключено. День рождения встречу на борту «Олимпика», посреди океана.

      – Я собираюсь плыть тем же рейсом! – воскликнула она.

      – Значит, своими глазами увидите волшебное превращение. Могу выступить с этим номером в пассажирском концерте.

      Официанты убирали со столов. Джулия знала, что ей пора, но не могла бросить его грустить в одиночестве под маской улыбки. У нее возникло материнское желание подбодрить его словом, укрепить в серьезном решении.

      – Расскажите, почему вы начали спиваться. Вероятно, по какой-то неясной, даже вам неведомой причине?

      – О нет, мне предельно ясно, с чего все началось.

      Пока он рассказывал, еще один час растворился в воздухе. Семнадцатилетним пареньком он ушел на войну, а когда вернулся,