Пир Джона Сатурналла. Лоуренс Норфолк

Они с Джошем переглянулись.

      – Работный дом, – через плечо бросил погонщик. – Не хотелось бы там оказаться, а, Бен?

      – Ой не хотелось бы, – откликнулся Бен. – Правда ведь, Джон Сандалл?

      Мальчик скользнул безразличным взглядом по маленьким оборванцам.

      Дома сменились сначала домишками, потом хижинами и лачугами. На самой окраине города Бен Мартин указал спутнику на постоялый двор, но Джош помотал головой. Лошади неспешно шли за своим хозяином, мерно раскачивались вьюки и баулы, поскрипывали кожаные ремни. В полдень Джош свернул с дороги.

      – Это всё земли сэра Уильяма, – сказал погонщик, вручая один ломоть хлеба Бену, а другой бросая мальчишке. – Он может дотопать от усадьбы аж до самого Саутона, не покидая своих владений. Так сказал мне один его слуга.

      – Твой друг Паунси, да?

      – Ну, он не совсем чтобы друг.

      Бен оглянулся назад. Вдали темным пятном маячил Хребет. Джон Сандалл жадно рвал зубами хлеб, съежившись над ним, как зверек.

      – Он сказал хоть слово? – спросил Джош.

      Бен покачал головой:

      – А что, если его не возьмут в усадьбу?

      Джош пожал плечами:

      – Тогда отправится прямиком в работный дом.

      Они двинулись дальше. Джон размашисто шагал впереди, ведя пегую кобылу на свободном поводу. Бен опять пошел рядом с мулом.

      – Я тогда был чуть старше, чем ты сейчас, – продолжил он. – Поступил в подмастерья к некоему Фесслеру. Ну там отделка, узорное вязание. Немного коклюшечного кружева. Он поручил мне вести счетные книги. Но один малый хотел занять мое место. Нейхем Броудвик. Отъявленный мерзавец. Правда, сперва я не догадывался…

      Дорога пошла под гору. Пегая прибавила шагу, стремясь поскорее под тенистую сень леса Чарлком. Погонщик вытащил свой посох, воткнутый между коробами на гнедой лошади, и пару раз крутанул им над головой.

      – Сам Фесслер считал лучше любого еврея на празднике урожая, – продолжал Бен. – Но он не отличил бы Иуду от святого Петра. А Нейхем Броудвик был в точности как тот. Иуда то бишь, а не святой Петр…

      Над ними сомкнулись раскидистые ветви каштанов. Бен вел рассказ дальше. Мальчик явно не собирался раскрывать рта. Но ведь чужие неприятности никому не интересны. А оттого, что он молчал, Бену было только легче рассказывать о вероломстве Нейхема Броудвика и своем несправедливом изгнании.

      – Нейхем врал самым бесстыжим образом. Но что я мог сказать? Фесслер скорее поверил бы, что король Карл таки женится на дочери испанского короля, чем всем моим заверениям. Я оказался на улице с четырьмя шиллингами и девятью пенсами в кармане. Ну и зашел в трактир «Ночной пес» пропустить глоточек-другой, а там повстречался с этим малым. Лицом он смахивал скорее на тебя, чем на меня. Эдакий сеньор испаньолас, если ты понимаешь, о чем я. В общем, этот Элмери искал кого-нибудь, кто доставил бы посылку в усадьбу Бакленд, какому-то Сковеллу…

      Мальчишка молчал как истукан. Паунси прогонит их взашей из усадьбы, подумал Бен.