Смерть в овечьей шерсти. Найо Марш

нашего общего друга Маркинса.

      – Последуем в этом направлении, – бодро подхватил Фабиан. – Теперь мы на вашей территории, сэр.

      – Прекрасно, – одобрил Аллейн. – Ну, так что там с Маркинсом, капитан Грейс?

      – Придется начать издалека, – ответил Дуглас. – С последних торгов шерстью, которые происходили в начале тридцать девятого года.

      2

      – Тогда тетя Флосси и втравила беднягу Артура в сомнительное знакомство с японцем. Звали его Курата Кан. Они притащили его сюда на выходные. Я слышал, что он живо всем интересовался, скалился, как обезьяна, и задавал вопросы. Он привез с собой немецкую фотокамеру, какое-то чудо техники, и сказал, что увлекается фотографией. В основном снимает пейзажи, особенно если есть какие-нибудь постройки. Здесь он фотографировал перевал. Страшно любил летать. Дядя Артур говорил мне, что этот япошка тратил кучу денег на частные поездки и всякий раз брал с собой фотоаппарат. Он также покупал фотографии, особенно снятые с воздуха в ночное время. Знал имена всех фотографов, работавших в газетах. Мы узнали об этом позже, хотя он и не делал из этого секрета. В нем был какой-то дьявольский шарм, и говорить он умел красиво, как в кино. Тетя Флосси была просто сметена. «Мой дорогой мистер Кан». Он покорил ее тем, что дал максимальную цену за шерсть. Япошки всегда покупают второсортный товар, и получить максимальную цену за мериносовую шерсть почти невозможно. Все это было похоже на аферу. Когда она уехала в Англию, они стали переписываться. Флосси всегда говорила, что в случае войны японцы будут на нашей стороне. «Мой мистер Кан рассказывает мне столько интересного!» Господи, в любой тоталитарной стране такого джентльмена моментально выставили бы вон – там знают, как держать крыс подальше от дома, – усмехнулся Дуглас.

      – Но не выгоняют летучих мышей с колоколен, – вставил Фабиан. – Дуглас, умоляю, не сворачивай на немецкий фольклор.

      – Этот Кан прожил в Австралии полгода, – продолжил Дуглас. – Запомните это обстоятельство. В сороковом Флосси вернулась домой вместе с Урсулой и Фабианом. Уезжая в Англию, она обычно оставляла дом на повариху и двух горничных, но горничные уволились и возникли проблемы. Миссис Дак пришлось одной ухаживать за мистером Рубриком, и она стала протестовать. Урси делала, что могла, но она не привыкла заниматься хозяйством.

      – Мне кажется, Урси отлично управлялась со шваброй, – заметил Фабиан.

      – Не спорю, но наводить порядок в таком доме – работенка не из легких, и тетя Флосси отлично это понимала.

      – Я не имела ничего против, – сказала Урсула.

      – Как бы там ни было, вернувшись из Греции, я обнаружил, что всем здесь заправляет Маркинс. И откуда, думаете, он взялся? Из Сиднея, с письмом от мистера Кураты Кана! Как вам это нравится?

      – По его рекомендации?

      – Да. Однако у нашего драгоценного Кана он не служил. Он сказал, что был денщиком у английского офицера артиллерии, который подобрал его в Америке. Он водил дружбу со слугами Кана и, когда его хозяин уехал из Австралии, попросился к японцу на службу. Но тот уже собирался обратно