Дни черного солнца. Н. К. Джемисин

кивнул:

      – А вот у Сиэя выходит. Он делает это каждый день с утра до вечера и никогда не прекращает. Поэтому он такой сильный.

      Передо мной забрезжило нечто похожее на понимание.

      – Так ты поэтому ростовщик?

      Сумасброд хихикнул.

      – Я предпочел бы называться вкладчиком. И процент у меня вполне справедливый, спасибо.

      – А еще ты дурью торгуешь.

      – Я предпочитаю называться независимым аптекарем…

      – Ну все, все.

      Я дотянулась и с тоскливым чувством накрыла своей его руку, лежавшую на простынях.

      – Тебе, наверное, туго пришлось во времена Отлучения…

      Так он и другие богорожденные называли эпоху до своего прихода сюда, эпоху, когда им было запрещено наведываться в наш мир и общаться со смертными. Чем объяснялся запрет и кто его наложил, рассказывать они не желали.

      – Как-то трудно представить, чтобы у богов имелось много обязанностей…

      – Неверно, – отозвался Сумасброд.

      Какое-то время он молча наблюдал за мной, потом его кисть перевернулась и ухватила мою.

      – Самые властные обязательства, Орри, не имеют ничего общего с материальным.

      Я смотрела на его руку, обнимавшую мою ничтожную ладошку, понимая сказанное им и мечтая отказаться от этого понимания. Ну вот почему бы ему не разлюбить меня? Насколько все было бы проще…

      Он разжал пальцы. Кажется, на моем лице отразилось больше, чем я того желала. Сумасброд вздохнул и поднял мою руку к губам.

      – Я должен идти, – сказал он. – Если что-то понадобится…

      Я поддалась внезапному душевному порыву и села в постели, хотя спина отозвалась отчаянной болью.

      – Останься, – сказала я ему.

      Он отвел глаза, ему было неловко.

      – Мне не следует…

      – Никаких обязательств, Сброд. Просто дружба. Останься.

      Он протянул руку и отвел с моей щеки волосы. С его стороны это было мгновение беззащитности, я редко видела такое чувство на его лице, разве что когда он становился жидким сиянием.

      – Как бы я хотел, чтобы ты была богиней, – проговорил он. – Иногда мне начинает казаться, что ты и вправду богиня. А потом происходит что-нибудь… вот такое. – Он отодвинул мое пушистое одеяние и тронул пальцем синяк. – И тогда я вспоминаю, какая ты хрупкая и уязвимая. И начинаю думать, что однажды я тебя потеряю. – Он стиснул зубы. – Я не могу этого вынести, Орри…

      – Богини тоже временами умирают, – ляпнула я и слишком поздно спохватилась.

      Я, вообще-то, думала о Войне богов, случившейся много тысячелетий назад, а вовсе не о сестре Сумасброда. О ней я благополучно успела забыть.

      Но Сумасброд лишь грустно улыбнулся:

      – Это совсем другое. Мы можем умереть. Тогда как вы, смертные… Вас ничто не избавит от неминуемой смерти. А мы только и можем стоять в сторонке и наблюдать…

      «И понемножку умирать вместе с тобой». Так он разок выразился прежде – в тот вечер, когда решил расстаться со мной. Мне были понятны его умозаключения, я с ними даже соглашалась. Вот только душой принять не могла.

      Я