Снайпер. Александр Тамоников

один из них принес табурет.

      Русский мужчина сел, чечен встал за его спиной, держа в руках автомат.

      Русский, словно пронзая Касьянова насквозь, смотрел ему в глаза.

      Игорь сумел выдержать этот взгляд. Мужчина спросил:

      – Сержант Касьянов Игорь Юрьевич?

      – Он самый! Послушайте...

      Мужчина перебил Игоря:

      – Вопросы, молодой человек, здесь задаю только я!

      Но Касьянов уперся:

      – У меня не вопрос, у меня просьбы. Без выполнения которых я разговаривать с вами не буду!

      – Вот как? А ты отчаянный, сержант! Торопишься умереть? Хотя мне по душе отчаянные ребята, но я очень не люблю, когда мне не подчиняются.

      Игорь промолчал, отведя взгляд на умирающего товарища. Русский, немного подумав, согласился:

      – Хорошо! Я слушаю твои просьбы.

      – Их три! Воды, сигарет со спичками и хоть какую-то помощь солдату, моему боевому товарищу. У нас же были с собой особые, специальные аптечки. Введите ему обезболивающий препарат! Это ничего не изменит, но человек хоть перед смертью не будет мучиться. Или вы не видите, как он страдает?

      Русский выслушал Касьянова, приказал чеченцу:

      – Исмаил! Дай воды сержанту!

      Тот тут же поднес к Игорю ведро с остатками воды, которую Касьянов с жадностью выпил.

      – Еще? – спросил мужчина.

      – Нет, теперь закурить бы.

      Русский усмехнулся непонятно чему, достал из кармана пачку «Парламента», вытащил сигарету, протянул Исмаилу.

      – Угости, друг мой, нашего пленника табачком!

      Чеченец вставил фильтр в рот сержанту, поднес к ней огонь от зажигалки.

      Игорь в три затяжки выкурил сигарету.

      – Теперь... – хотел Касьянов продолжить, но русский оборвал его:

      – Теперь ты заткнись!

      Он достал пистолет «ПМ», передернул затворную раму. Сказал:

      – А вот теперь, сержант, окажи помощь своему другу сам, избавь его от адской боли, а заодно и сохрани свою жизнь – пристрели его.

      – Что? Ты за кого меня, сука, принимаешь? – возмутился Касьянов.

      – Ну, ну, сержант! Поаккуратней в выражениях! Не забывай, где находишься.

      – Я не забываю, но стрелять в своего не буду!

      – И умрешь, так же медленно и мучительно, как скоро и он.

      Раненый Соболев, находящийся в это время в сознании, с большим трудом прошептал:

      – Игорь... не дури... мне все одно... конец. Не могу больше... терпеть эту боль... кончи меня... как друга прошу... ты не представляешь... какой огонь внутри... Стреляй! И мне поможешь... и сам...

      И потерял сознание.

      Русский тут же приказал:

      – Исмаил! Воды, живо!

      Чечен бегом принес ведро воды, облил Соболева.

      Сознание вместе с болью вновь вернулось к солдату. Он посмотрел на Касьянова полными отчаяния и нечеловеческой муки глазами, умирающими глазами:

      – ...и сам живым останешься, Игорек!.. А там, глядишь, и... отомстишь!

      Русский мужчина встал.

      – Ну все! Разговоры отставить!