Девочка моего брата. Юлия Рябинина

глазами пронеслась картинка того дня, когда я с одной спортивной сумкой уезжала отсюда. В тот день тетка узнала, что я беременна, и кроме как выставить меня за порог ничего не смогла придумать. Конечно же, для нее это был самый простой вариант избежать позорища, которое пало бы на их семью. Семью, которая вырастила племянницу-потаскушку.

      – Ну, что же ты натворила, дрянь, а? – шипела она мне в лицо, когда провожала до калитки. – Как теперь людям в глаза смотреть-то? Кто ж тебя теперь брюхатую замуж возьмет?

      Ее слова до сих пор отдавались в груди слишком больно.

      – Но, теть Вер, куда же я пойду? – помню свой жалобный писк.

      – Я позвонила Ларке, у нее пока поживешь. Она баба перспективная, может, сведет тебя с каким-нибудь вдовцом. Но там уж не выбирать. Какой будет. И смотри, не привередничай. Не в том ты положении. Кого найдет, сразу замуж выходи, – она сплевывает слюну на землю, – а сюда не приезжай и смотри рот на замке держи, что брюхатая. Хоть от Егора-то залетела?

      Я киваю.

      – Ну, вот смотри, а то заберут у тебя ляльку. Они вон, богатеи, какие, а ты останешься с носом. И без ребенка, и без жениха.

      – А вдруг Егор поправится? – в груди теплится надежда на то, что тетка меня все-таки не прогонит.

      – Ты что такая наивная? Все только и говорят, что он овощ лежачий и долго под аппаратами не протянет. У него там внутри каша вместо мозга.

      В глазах щиплет от слез. Я смахиваю соленую влагу.

      Тетя Лара так тетя Лара. А я ж тогда и не задумалась даже, что тетка меня просто запугивает. И что ребенка у меня никто не отнимет, а еще и платить государство мне будет, как матери-одиночке. Но это все после. После того, как я, прожив с тетей Ларой пять лет, подвергалась настоящей жизненной закалке.

      Тетя Лариса рассказала за жизнь мне все, так как она в этом разбиралась как никто другой. Десять лет в зоне она отмотала не зря. Это уж точно.

      Толкаю калитку и захожу внутрь. Все пусто и безлико. Видно, что в доме никто не живет.

      – Мам, мам, смотри, тут будка для собаки есть… Заведем?

      – Конечно, малыш, только попозже, – затаскиваю следом чемоданы.

      И что бы тут ни происходило в моем прошлом, это дом моих родителей. Родные стены есть родные стены, и я рада, что тетя Вера (думаю, здесь, конечно же, не обошлось без веского слова тети Лары) одумалась и отдала мой дом в мое пользование. Хотя должна была это сделать сразу, как только мне исполнилось восемнадцать лет.

      – Ну, что, Марк, поможешь мне с вещами? А потом можно в МакДональдс сгонять. Как тебе идейка, а?

      – Круто, мам. Давай мне мой рюкзак.

      ***

      – Мам, очень вкусная картошка, – закатывая глаза, говорит Марик, а я, потягивая коктейль через трубочку, наслаждаюсь процессом созерцания радости на лице ребенка.

      – Я рада, что тебе нравится, но не думаю, что здешняя картошка очень сильно отличается от той, что мы кушали в городе.

      – Да нет, конечно, мам, – распахивает глаза малыш, – просто я проголодался.

      – Ну-у-у, теперь понятна причина твоего восторга…

      – А вот и недавние знакомые, – слышу над головой голос и вздрагиваю