Гортензия в огне. Анастасия Сагран

она не была для тебя таким же откровением, что и для меня?

      – Ты хорош, Уоррен Элайн. В сравнении с Ветреным и Хоакином у тебя есть преимущество: тебе не нужно лезть в глубины моего подсознания, ты заводишь одним своим видом. Ты слишком красивый и запоминающийся. На то, что у Классиков уходит полсвечи, у тебя уходит две доли. Я говорю о прелюдии.

      – Ветреный и прелюдия?

      – Своеобразная, но да, пожалуй.

      – Хорошо. Мы обсудили всех твоих любовников?

      – Нет, но на место ты поставлен, я так понимаю.

      Уоррен едва сумел проглотить ругательство в её адрес. Опять она замыслила и провела потрясающую серию ударов, завершив мощным апперкотом.

      – Надо уже привыкнуть к тому, что любая твоя болтовня имеет конечную цель.

      – Приму к сведению и буду болтать ещё и просто так. Что бы ты не ожидал подвоха. Ну, ты раздеваешься или передумал?

      – Ах, какая смелая. А где же та глубоко израненная, роняющая слёзы принцесса, которую я видел в лесу?

      – На данный момент она пытается не огрызаться.

      – Назови мне настоящую причину того, почему ты согласилась выйти за меня.

      – Ты так явно меня хочешь, что твоя способность спокойно разговаривать внушает значимое уважение, – окинув его дерзким взглядом, промолвила Эсса, в заключение сладко улыбнувшись.

      – Я хорошо себя контролирую. Обычно. Так по какой причине…

      – Я расскажу тебе потом. В отличие от тебя, я не в настроении разговаривать.

      Следующим утром Уоррен проснулся довольно рано, и, после того, как Эсса прогнала его, получил возможность подумать над всем, что произошло.

      Ещё на Рилкое Бриана говорила, что его способность принимать любой бред за норму очень приятна для оригиналов всех мастей. Правда была в том, что Уоррен научился не сходить с ума в тех бредовейших ситуациях, к которым приводила его тесная и частенько излишне преданная дружба с близнецами. Оказываясь в позиции защитника Роджера и прикрывая друга перед его бывшими, прошлыми и будущими любовницами, их мужьями, отцами и сыновьями, Уоррен нахохотался над абсурдом ситуаций свыше нормы. Нахохотался так, что даже не успевал, бывало, уследить за собственными, иной раз несколько беспорядочными, связями. Такое прошлое не могло не приучить оставаться в полном спокойствии тогда, когда делаешь предложение принцессе крови, даже зная, что она тебя ненавидит и в дальнейшем собирается превратить жизнь в ад. Просто потому, что она волшебная и сладкая и хочется ей помочь. Другой мужчина признал бы собственный идиотизм или остановил бы весь этот кошмар, но Уоррен как-то умудрялся справляться с самыми спорными ситуациями раньше. Верил в себя и сейчас.

      Отправился добывать себе кофе в тусклой утренней мгле. Думал, будет один, но в столовой нашёл Джулиана Дарка. Главком поднебесных уже поднял сервов, и в полном одиночестве пил тот же напиток бодрости, щедро разбавляя латкором. Один из служащих, еле сдерживая зевоту, стоял за стулом Дарка и явно ждал жеста принца, чтобы наполнить его чашку снова. Джулиан Дарк был гением войны, возглавившим защиту планет империи,