Свинцовый ливень. Иван Юрьевич Андреев

кашлял, однако ситуация оказалась плачевной, в этот раз он так и не завелся. Богдан ударил по рулю:

      – Да чтоб тебя, тупой кусок железа! Надо было тебя еще тогда в металлолом сдать, когда была возможность, – с этими словами Богдан вышел из машины с намерением открыть капот и сразу же вступил в грязь, испортив свои мятые туфли.

      – Как же все меня раздражает, боже мой, хоть в церковь иди, – открытый капот подсказал Богдану только то, что он ничего не смыслит в механике. Проверив масло и покрутив зажимы аккумулятора, он снова забрался внутрь, уже не обращая внимания на грязную землю.

      – Неужели! Что ж ты раньше молчал! Надо было тебе испортить мне день, да? – Надежный рокот еще больше разозлил водителя. Руль выдержал еще пару ударов, и путь в город наконец-то начался.

      Мокрые дороги удручали. Грязь по обочинам создавала иллюзию апокалипсиса, покосившиеся столбы лишь дополняли картину. Богдан включил радио, в тишине ехать тяжело, тем более хотелось спать, голова не проходила, хотя на воздухе стало намного легче. Заиграли старые шлягеры группы «ДДТ». Голос Шевчука разлился по салону. Богдану казалось, что он едет не один, и заметно повеселел, несмотря на пессимизм в поэзии группы.

      Город начинался незаметно. Сначала маленькие одноэтажные домики, потом они резко шли ввысь, образуя сначала хрущевки, а потом и вовсе достигали десятиэтажной высоты. Небоскребов здесь никогда не было. Богдан слышал о начале строительства такого здания, но, видно, коррупция съела девяносто этажей, оставив лишь десять. Так или иначе, монументальные путинки, здания бывших общежитий и громадный памятник Ленину – единственное, что возвышалось над головами прохожих в разных частях крошечного городка.

      На тротуарах проходили серые люди, спешащие по своим делам. Иногда было видно школьников, казавшихся еще меньше, чем должны быть, из-за многочисленных болезней и громадных рюкзаков н спинах.

      Подумав, что образование – не самая сильная сторона города, Богдан, стоящий на светофоре, проводил взглядом двух девочек, быстро семенящих по переходу. Богдан не мог взять в толк, откуда берутся рабочие места для отучившихся детишек. Город находился в глубокой стагнации, не предоставляя никаких сколько-нибудь ощутимых благ для своих жителей.

      «ДДТ» по радио сменилось щебетанием молодой девушки-диктора. Богдан пренебрежительно фыркнул, не желая слышать очередной поток информации о сегодняшней погоде, и пытался поймать другую волну. Длинный гудок позади «Жигули» заставил вздрогнуть: на светофоре уже был зеленый.

      – Что ж вы такие нетерпеливые…

      Спустя десять минут, Богдан припарковался возле городской больницы, находящейся между двух жилых десятиэтажных домов. Она казалась смешной и лишней, будто кто-то хотел показать всю бесполезность медицины. Трехэтажное поблекшее белое здание было старше Богдана и, возможно, даже старше его отца. Больницу раза четыре пытались закрыть на ремонт, но все перенесли на более поздний срок.

      Миновав недовольного охранника, Богдан поднялся на