Талантливый господин Варг. Александр Макколл Смит

профессиональное, – быстро ответила она.

      Ульф ощутил некоторое разочарование. Но, опять же, она уже упоминала, что у нее кто-то есть, так что надеяться было особенно не на что.

      Он сел напротив нее.

      – Что ж, как я могу вам помочь?

      Она ответила не сразу; наконец, понизив голос, она, запинаясь, сказала:

      – Понимаете, человек, с которым я живу…

      Он кивнул.

      – Да, вы его упоминали. Нильс – так, кажется, вы сказали, его зовут.

      Ее явно удивило, что он запомнил эту деталь.

      – Вас, наверное, тренируют запоминать подобные вещи, – сказала она. – Я-то забываю имена практически сразу же, но при вашей профессии это наверняка было бы страшно неудобно.

      Ульф рассмеялся.

      – Да уж. Было бы странно, задавай мы людям вопросы вроде: «Понимаете, мы разыскиваем этого… Как его там?» Мне кажется, это вряд ли сработало бы.

      – Моего партнера зовут Нильс Персонн-Седерстрём.

      Назвав это имя, она замолчала и поглядела на Ульфа; было ясно, что она ожидает какой-то реакции. Почему? Может, он должен был как-то отреагировать на имя – вполне рядовое имя для, скажем, представителя высших слоев шведского общества? Седерстрёмы регулярно фигурировали в разделе сплетен в журнале, который Ульф читывал в приемной у своего стоматолога. Они посещали всевозможные вечеринки и мероприятия – открытия выставок, например. А один Седерстрём участвовал в важной дипломатической миссии за океаном. И тут он вспомнил. Ну конечно: Нильс Персонн-Седерстрём был тот писатель, о котором трещали все газеты вот уже лет десять подряд. «Шведский Хемингуэй» – так они его называли.

      – Тот самый Нильс Седерстрём? – спросил он.

      Она опустила глаза.

      – Да.

      На Ульфа это произвело впечатление.

      – Он ведь очень известен, верно? Не только у нас, конечно, но и в Германии, Америке, Англии… Я слыхал, они там обожают его книги.

      Она слегка наклонила голову, принимая комплимент:

      – Он хорошо пишет, да.

      Ульф попытался припомнить, что же еще он читал о Седерстрёме. Да, точно: Седерстрём был этакий плохой парень – он много пил, дрался и ухлестывал за женщинами направо и налево. Поневоле напрашивалось неприятнейшее предположение: склонность Седерстрёма к насилию проявляла себя и дома.

      – Ваш партнер поднял на вас руку? – осторожно спросил он.

      – Нет, конечно, нет, – быстро ответила она. – Ничего подобного. Наоборот, в этом случае он – жертва. Поэтому-то я к вам и пришла.

      – Жертва чего?

      – Шантажа. Я обнаружила, что он потихоньку перечисляет кому-то деньги. Когда я спросила его об этом напрямую, он уклонился от ответа. И тогда я ему сказала: «Тебя шантажируют?», а он ничего не ответил, но я сразу поняла, что попала в точку. У него сделался ужасно виноватый вид.

      Ульф откинулся на спинку стула.

      – Можно спросить: почему он не явился сюда лично, чтобы подать жалобу?

      У Эббы сделался смущенный вид.

      – Потому, что он