Клад Василия Блаженного. Виктория Лисовская

вздохнул, вытер рот от варенья салфеткой. Лена не могла не отметить, какие у него красивые чувственные губы, и снова сконфузилась.

      Яшин, заметив ее смущение, ухмыльнулся и, вытащив свой телефон, потыкав в клавиши, показал Синицкой фотографию.

      – Вот о чем, Елена Андреевна, я хотел вас спросить. Вы, наверное, знаете окружение профессора Плотникова, с кем он работал на кафедре. Как вы думаете, кто у вас там в университете подходит под это определение?

      На фотографии был запечатлен лист из научной работы профессора Плотникова, измазанный чем-то красным.

      Лена, зажмурившись, поняла, что это явно не вишневое варенье, а, скорее всего, кровь, настоящая кровь. Внизу листа крупным почерком Ивана Васильевича (его почерк Лена узнала бы из тысячи, так как вся ее диссертация была им исписана), была сделана надпись: «оп. ску… знает».

      После буквы «у» или закорючки, ее обозначающей, стояла крупная красная клякса. Дальше что-то неразборчивое.

      – Что это? – спросила Лена.

      – Посмертное послание от профессора Плотникова, – споро жуя очередной блинчик, ответил Яшин.

      – Это его кровь? – побледнев, спросила Лена.

      Одно дело читать о кровавых преступлениях в бульварных книжках и дешевых детективчиках, другое дело – понимать, что эта красная клякса – кровь ее обожаемого учителя, преподавателя, да и просто хорошего человека.

      Лена прижала руки к лицу, оно пылало.

      Владимир хмуро кивнул.

      – Да, кровь. Вы сами хотели узнать подробности дела! – заметил он.

      – Да, да, извините. А кто такой «ску»? – успокоившись, спросила девушка.

      – Вот об этом «ску» или «ку» – там неразборчиво написано – я и хотел вас спросить! У вас есть в университете кто-то с такой фамилией? – приняв деловитый тон, поинтересовался следователь. – Эту записку мы нашли на столе профессора Плотникова, ее он написал, уже будучи при смерти, понимая, что счет идет на секунды, он что-то пытался до нас донести, – объяснил Владимир.

      – Вы думаете, это имя убийцы? – поразила Синицкую догадка.

      – Скорее всего. Если вам остается жить несколько секунд, то логично написать для полиции имя преступника, вы так не находите?

      – А что такое «оп»? – разглядывая записку, спросила Лена.

      – Не знаю точно. Там кровь попала, много неразборчиво. Но этот «оп. ску» что-то явно знает, это пытался сообщить Плотников. Подумайте, Лена, кто у вас в вузе или в ближайшем окружении профессора имеет фамилию, начинающуюся на «Ску» или «Ку»?

      Лена ненадолго задумалась, потом сказала:

      – Знаете, у нас на кафедре русской истории есть профессор Скурвин, но он не имеет отношение ко времени Василия Блаженного, он занимается двадцатым веком – большевиками, съездами КПСС и сталинской эпохой.

      – Отлично, профессор Скурвин, а как его инициалы?

      – Олег Павлович, это, выходит, и есть «оп»? – Лена изумленно закрыла рот руками.

      – Хм, очень складно выходит, надо навестить этого Олега Павловича, – потер руки в предвкушении