Одержимые войной. Доля. Михаил Журавлев

то, играя, нужно иметь в запасе сильные карты. В одних случах книжные знания, до коих, оказывается, многие охочи. В других – заразительно звонкий смех, а Настя умела смеяться так, что смешила большинство окружающих. В третьих – слёзы, которые девушка также могла вызвать у себя практически по первому требованию, и даже прочувствовать настоящую обиду. Имелись у неё в загашниках и другие козыри, нужно только правильно просчитывать игру и прибегать к тем, что в данном раскладе настоящие козыри, а не просто карта. Сейчас она видела, что её смешливость для Гриши вовсе не козырь, и первая часть вечера – в компании с Веркой и Гришиной матерью была ею скорее проиграна. Теперь в любом случае требовалось отыграться. Но чтобы отыграться по-настоящему, необходимо помнить третье правило – никогда не увлекаться мужчиной первой, сначала надо вскружить голову ему, а там уж, по усмотрению… Но вот это третье правило в последнее время стало давать странные сбои. Дело в том, что, кружась по жизни беспечным мотыльком, радуясь скоротечным победам и мимолётным увлечениям, живя в своё удовольствие, свободная и от излишней родительской опёки, и от ревности какого-нибудь единственного, Настя оставалась девственницей, что начинало её тяготить. Специальность парикмахера, полученная, можно сказать, по случаю, привела её в парикмахерский салон, куда приходили стричься мужчины от 5 до 75. В этом ремесле есть что-то глубоко интимное. Прикосновение к клиенту, работа над его внешностью обязательно оставляют след и в душе того, над чьим обликом трудится цирюльник, и в душе того, чьи руки творят это волшебство. С первых шагов в новой профессии Настя уловила безотчётное притяжение мастера к клиенту, вспыхивавшее всякий раз, когда она начинала прикасаться к его голове. Когда она обмолвилась об этом одной из своих подруг, узнала, что чуть ли не все работницы салона испытывают такие же ощущения, и им это нравится. Но они все были старше и уже вполне искушены в отношениях между полами. Настя же оставалась, как она сама себе иногда говорила, ничья. В кругу подруг-сверстниц считалось едва ли не зазорным оставаться в невинности в такие годы. Больше половины одноклассниц и однокурсниц и по техникуму и по институту повыскакивали замуж, многие растили детей. Подруга Верка встречалась аж со вторым или даже третьим парнем и иногда презрительно фыркала на Настю, когда та заговаривала о парнях. Любимой её присказкой было: «Как ты можешь рассуждать о них? Ты же ни с кем ещё не спала!». Мало-помалу это начало Настю раздражать, и накануне возвращения Гриши из армии подруги договорились, что сестрица устроит так, чтобы братец был у подруги первым. Хороший вариант, говорила Верка. Нормальный парень, он тебе понравится, не забулдыга какой, не прожженный бабник, умница. А вдруг у вас выйдет роман? А может, замуж выйдешь? Так я с удовольствием у вас на свадьбе погуляю… Надо ж было случиться, что в первый же вечер по его возвращении домой всё сложилось столь благоприятным образом! И родители уехали, и званый вечер организован, и время у неё для занятий