Юрьев день. Станислав Хабаров

за точку пустоты. Спутник пустоты, зонд в космосе, на якоре, в ловушке гравитационных сил.

      Глава 6

      Аэропорт жил обычной налаженной жизнью. Объявлялись отправления. Однако Славка не мог усидеть на месте. Время от времени он подходил к ожидающим и сообщал:

      – Дозвонился до Катогощина, спрашиваю: «В чём дело?». «Что-то с бортом, говорит, – а что у вас Зайцев на ТП натворил?» До них только, оказывается, дошло. «Не натворил, – говорю, – а сотворил».

      – Пошла твоя слава гулять по свету, Маэстрик, – вздохнул Аркадий Взоров.

      – Тебе и орден теперь запросто дадут. Признайся честно – ждёшь ордена?

      – А ты бы на месте Маэстро не ждал, требовал, – усмехнулся Вадим.

      – Нет, Вадим Палыч, – вздохнул Взоров, – не тот период. Бывают моменты, когда всё равно и хочется на пенсию.

      – Один наш начальник лаборатории, – подсказал Чембарисов, заделался смотрителем маяка.

      – Не верю. Так возникают легенды.

      – Легенды возникают не так. На фирме один на очереди стоял, на жилье. Подходит очередь, ему дают, а он отказывается. Снова дают и опять отказывается. О нём в народе слава пошла: «Бескорыстный, мол». А он квартиру с ванною ждал.

      – И о Маэстро легенды пойдут, а, помню, пришёл доверчивый и тихий.

      – Зато теперь – орёл.

      – Все мы – орлы, – добавил Чембарисов.

      – Ну, нет, – улыбнулся Вадим, – ты – совсем наоборот.

      – Выходит, решка, – не унимался Чембарисов.

      – Скажу тебе по секрету, ты – много хуже.

      – А как его разыграли в первый раз?

      – Что-то с отделом режима.

      – Это что, – мечтательно сказал Славка, – вспоминаю картинку, перед которой предыдущие – семечки. Зайцев первый раз на ТП. Представляете? Глаза – «во». – Славка руками показал, – внутренним огнём светятся. Первую ночь не спал, всё воду пил.

      – Не надо, – возразил Вадим противным голосом, – это – святое.

      – А эти алкоголики (он с испытателями вначале жил) нашли отдушину. Сперва ему телеграмму склеили, а затем с будильником…

      – Проспать боялся, – обрадовался Чембарисов.

      – Ночи-то короткие. Не успеешь заснуть, светает. А Юра проснётся, зарядку сделает, умоется, и как настоящий советский человек, будит других. Они и поставили ему будильник на три часа. Он будит, а те рычат, на часы показывают. Совсем затюкали. Он у них и на гире спал.

      – Как на гире? – удивился Аркадий Взоров.

      – А запросто. Заснёт, а ему гирю в постель, двухпудовую, для компании. Поворочается, поворочается, Юра, и с гирею спит. Раз кровать с Юрой на улицу вынесли. В комнате душно, мол, накурено. Ночью дождь. Дождь, не дождь, просто с неба чуть-чуть покапало. Юра проснулся и обалдел. Верно, Юра?

      – Совсем не так было.

      – Конечно, не так, по-твоему, – картинно вздохнул Вадим. – Надо же так память расстроить.

      – О славное время, – поддакнул Взоров, – когда, конечно, всё было иначе.

      В действительности