Время собирать урожай. Анастасия Головачева

был мальком, поэтому я обижала друга, прогоняла, обзывала, доводила до слез. На этой почве моего тщеславия наши отцы поскандалили, дошло до драки. Папа запретил мне общаться с Ванькой. Еще одной причиной папиной ненависти к Ваньке и его семье стало то, что тетя Лиза общалась с мамой, а Чепуха полюбил Алешу, как родного сына. За грехи родителей расплачиваются их дети. Да, такое бывает часто.

      Худо-бедно мы дожили до Нового года. Как я была рада, что Вика и Настя предложили справить этот праздник вместе у нас дома! Вы просто не представляете! Это был наш первый совместный Новый Год. Конечно, лучше отмечать этот праздник с ними, чем с толпой алкашей, которым лишь бы пить, а жрать нечего. Главным условием было полное отсутствие прочих друзей Седого. Девочки прекрасно знали, что все остальные всего лишь нахлебники и разорители, поэтому они твердо желали избавиться от дружков моего отца. Был шанс, что они могут явиться без приглашения.

      –И что делать в таком случае? – разводил руками папа.

      –Не пускать, – твердо отвечала Настя.

      –Но они же услышат музыку, поймут, что мы дома, – пытался поспорить отец.

      –И что? – фыркнула Вика. – Пусть знают. Мы просто им не откроем. Или, если будем пьяные к тому времени, откроем, обматерим и выпроводим.

      29 декабря была школьная елка, но мне нечего было надеть. Папа даже не задумывался об этом. Я пожаловалась Вике. Она тут же позвонила Алине, и они стали выдумывать план действий, как мама могла бы снабдить меня новогодним костюмом так, чтобы папа не узнал. Решено было передать его Вике, сочинив при этом сказку, что, мол, костюмчик этот от самой Вики. Старый дурак поверил. Интересно наблюдать за поведением этой стареющей особи мужского пола: он готов вогнать в позор единственную дочь еще больше, лишь бы не брать от бывшей жены, однако, касаемо денег, он всегда брал, так еще и требовал сверху. С самого момента развода отец боролся за то, чтобы Алину лишили родительских прав, но каждый раз останавливался: у социальных служб вставал вопрос о лишении родительских прав самого отца, а этого он боялся больше смерти. И на что я ему? Любил. Правда ведь. Любил. Он говорил, что любит меня больше всего на свете, больше жизни. Но как это может быть правдой, если он никогда обо мне не думал? Он прикрывал мной свою задницу перед полицией, перед мужиками и их наездами, перед социальными службами, в очередях и прочее-подобное. Но он никогда не прикрывал мою задницу. Может, отец любил меня, но больше он боялся потерять меня, как потерял Алину. Он боялся одиночества. Старости, в которой он будет немощным и ненужным. Я опять отошла от темы. Ох уж эти мои эмоции… На елку меня собрала Вика. Я была похожа на куколку. Позже позвонила Настя, мы вышли к ней и поехали в школу на ее машине. Когда я, наряженная, как принцесса, зашла в классную комнату в сопровождении двух красивых молодых девушек, все опешили. Как так? Почему замухрыгу Лису привели такие красотки? Мамки чуть ли не глаза папкам закрывали, когда они пялились на декольте Насти, у которой, к слову, была