Не мой уровень. Джеймс Чейз

уверяет меня, что у нас может быть ребенок. Последние четыре попытки были просто необъяснимой игрой природы.

      Джеймисон невидящим взглядом смотрел на другой конец большой, роскошно обставленной комнаты. Его мысли были в основном с Тарнией. Он слушал Шэннон, пока ему не надоело.

      – Прости, Шэннон, – произнес он севшим голосом. – Я хочу развод.

      – Но, Шерман, мы же уже много раз об этом говорили. – В ее мелодичном голосе слышалось отчаяние. – Это невозможно. Пожалуйста, не поднимай эту тему снова.

      – Я хочу развод и сына! – прорычал Джеймисон.

      – У тебя другая женщина?

      – Разумеется! Мне нужен развод!

      – Мне жаль тебя, Шерман. Тебе почти пятьдесят. В этом возрасте мужчины часто ищут что-нибудь новое. Я была тебе хорошей женой и хозяйкой. Если хочешь получить право раздельного проживания по суду, я согласна, но развод моя религия не признает.

      Джеймисон развернулся, сверкая на нее глазами:

      – К черту твою религию! Я хочу развод!

      Шэннон внимательно смотрела на него, лицо ее побелело и осунулось.

      – Надеюсь и молюсь, чтобы ты говорил сейчас сгоряча, – сказала она. – Развода не будет. Живи со своей женщиной. Если нужно официальное раздельное проживание, скажи, но развода не будет.

      Джеймисон продолжал испепелять ее взглядом.

      – Ты это серьезно?

      – Шерман, дорогой, ты же знаешь, что серьезно. Пойдем в постель. У нас все еще получится. Пойдем, милый, попытаемся.

      Джеймисон осушил бокал и с угрожающим звяканьем поставил его на стол. Его мысли были теперь только о Тарнии.

      – В постель с тобой? Убирайся с глаз моих! Хватит с меня. Я хочу развод!

      Повисла долгая пауза, затем Шэннон направилась к двери.

      – Когда захочешь, чтобы я уехала, скажи, – проговорила она тихо. – Я помолюсь за тебя.

      Джеймисон услышал, как мягко захлопнулась дверь, затем услышал, как Шэннон медленно поднимается по лестнице.

      Он был так разозлен, так охвачен отчаянием, что проговорил вполголоса:

      – Что ж, религиозная дура, ты подписала себе смертный приговор!

      Глава вторая

      Эрни Клинг был так похож на киноактера Ли Марвина, что зачастую его останавливали на улице трепещущие от волнения матроны и, заливаясь румянцем, просили у него автограф.

      Его ответ был неизменным:

      – Я расписываюсь только на чеках. – И, грубо отодвинув их в сторону, он уходил прочь.

      Клинг считал, что жить нужно в роскоши. Он купил небольшую, на две спальни, шикарную квартиру в центре Вашингтона, где устроил себе логово. Он отсиживался там, словно злобный голодный тигр, дожидаясь выхода на охоту. У него были давние связи с мафией, для которой он служил наемным убийцей-гастролером. Он получал указание отправиться куда-нибудь в Мексику или Канаду и пустить в расход того, кто начал причинять заказчику неудобства. За долгие годы он приобрел репутацию надежного профессионала высокого класса. Работу