Мемуары Люцифера. Александр Черенов

А, вдруг, именно смирение – нравственно? Или, как минимум, в том числе и смирение? А общество, осуждая «идущих не в ногу», руководствуется исключительно соображениями личной выгоды? Здесь речь – не о религиозном толковании смирения, где под этим подразумевается самоотречение и самоуничижение, а не уход в себя как попытка обретения автономии по отношению к обществу.

      Так же обстоит дело и с эгоизмом. Что плохого в том, что личность не позволяет себя «размешать в котле», «пропустить через мясорубку» и сделать «одним из»? Что плохого в том, что индивидуум предпочитает зреть на общество сквозь призму личных интересов? И уже, тем более, никто не может обвинить её в безнравственности, покуда её противостояние с обществом происходит на уровне критериев и поведенческих установок!

      Свобода от ложных догм – это свобода от общества, навязывающего индивидууму ложные поведенческие установки в своекорыстных интересах. И наоборот: свобода от общества – это свобода от навязываемых им ложных догм. Поэтому отрицание этих догм – не только не есть преступление, но есть благо для человека.

      Всё это я самым подробным образом растолковал массе. «Разжевал – и в рот положил». Не скажу, что добился стопроцентного результата – уж, больно неподатлив материал – но с паршивой овцы, как известно…

      Например, мне удалось всучить человеку корыстолюбие и потребительство как нетленные ценности, имеющие первостепенное значение. И не только всучить, но и закрепить их в сознании, как установки.

      И уже на базе этих установок я сформировал мещанскую среду как воплощение ограниченности жизненных идеалов узко личными интересами. Я сузил жизненные интересы этой публики до одного-единственного стремления к личному счастью, понимаемому в большинстве случаев исключительно как материальный достаток.

      В такой благодатной среде в вопросах веры не могло быть – и не было – места искренности и подлинно глубокому чувству. А без этого нет ни качественной энергии веры, ни качественной её эманации. (Можно дать в переводе: «истечения» – но эманация звучит «красивше». Да и автор предстаёт более солидным товарищем. Тем паче, что это – в русле современных тенденций. Теперь ведь уже не говорят, например, «преимущество»: «приоритет». Не говорят «отклонение: «девиация». Нет уже «исключительного»: «эксклюзивный». Нет «созидательного»: «креативный». По-русски изъясняться – «в падлу», что ли, даже если под рукой – точный аналог. Так что – какие претензии? Моя «эманация» – жалкий эпизод дерусификации русского языка. Я понятен?)

      Но «вернёмся к нашим баранам». Огромной массе людей мне удалось привить и такое замечательное качество новой морали, как корыстолюбие. Существа хилые и слабые, сбивающиеся в стадо исключительно по причине личной несостоятельности, в надежде выжить структурным элементом, осуждают корыстолюбие. Для них оно – качество отрицательное. Ну, ещё бы: то, что недо