Другой мир. Дон Нигро

не живет.

      КОРРИ. Ты здесь не живешь?

      ХЕЙД. Здесь давно никто не жил.

      КЕЙТ. И после этого девушку никто не видел.

      КОРРИ. Там был удобный диван, потерявшаяся девушка очень устала, поэтому легла, закрыла глаза, только на минутку, а потом, в ее сне, кто-то к ней прикоснулся.

      САРА. Ты видела этот автомобиль, до или после?

      КЕЙТ. Он превратился в ящерицу и исчез в ливневом стоке.

      КОРРИ. Может, это все сны, думала она. Один в другом. Как русская матрешка.

      САРА. Что ты делаешь?

      КЕЙТ. Я не знаю, что я делаю.

      САРА. Почему ты это делаешь?

      КЕЙТ. Я не знаю, что я делаю. Что-то происходит, и это как воспоминание.

      САРА. Послушай меня. Это не шутка, и я не играю в какие-то игры. Речь идет о моей дочери. Поэтому не говори мне о дьяволе и людях, прекращающихся в ящериц и исчезающих в ливневом стоке. Ты меня понимаешь?

      КЕЙТ. Я ничего не понимаю. Я говорю на четырех сотнях языков, но не понимаю ни на одном.

      САРА. Я говорю о моей дочери. Это мой ребенок.

      КЕЙТ. Не плачь, сладенькая.

      САРА. Я не плачу. Я злюсь.

      КЕЙТ. Я знаю, что ты чувствуешь. У меня когда-то была дочь.