Час до полночи. Иван Сергеевич Подойницын

руководителем одного трудового коллектива, в котором она полновластный хозяин. У неё регулярно вырабатывается дофамин от ощущения собственного превосходства и она ни на что это чувство не променяет.

      – Проспал?

      – Да.

      – А телефон чего не брал?

      – Сел.

      – А разбудить было некому?

      – Некому.

      – Влад с Узловой за тобой ехал среди ночи.

      – Низкий поклон ему за это.

      Мимо проходит девушка с огненно-рыжими волосами, половина её лица покрыта веснушками.

      – Это Аня, пока Алеся в отпуске, я вывела её в ночь.

      – Очень приятно.

      – Взаимно.

      Она выходит со склада.

      – Здесь всех продавцов штрафуют за опоздания, по хорошему и грузчиков надо…

      – Тут за всё штрафы: разбил плати, просрочка плати, недопринятый товар плати. Зарплата в полтора раза меньше, чем в других сетях, за выходы в выходной ещё в полтора раза меньше выдают, а внеурочные часы никто не оплачивает. Я за свою работу не держусь. Кто сюда пойдёт? Синяки которые половину алкогольного склада вынесут, а половину выжрут. (Если бы не ночная смена, меня бы здесь вообще не было, не переношу людей.)

      – Да что вы все, чуть что, сразу в сопли, нежные какие.

      – У нас даже несовершеннолетние теперь работают.

      – Рыжик, что ли? Да 18 уже.

      Подъезжает машина. Накидываю форменную куртку почти тюремного жёлтого цвета с идиотскими надписями. Изготовлена она из самой паршивой синтетики, после неё вся скатанная ткань остаётся на одежде. Форма специально сделана такой, чтобы напоминать тебе своё место в социальной иерархии. Выкатываю рохлю. Подъёмник с кузова медленно опускается со скрежетом, как будто ногтями по стеклу. Разгружаю. Водитель с директрисой матерятся. Закидываю вторсырьё. Вывожу товар в зал, Аня подходит ко мне.

      – А нельзя всё сразу по отделам развести, или религия не позволяет?

      – А…что? Да сейчас.

      – Вот же тормоз.

      Оборачивается, уходит. Подъезжает вторая машина. Водитель открывает двери, товар свален вкучу, два полета упали на повороте. Подходит директрисса.

      – У вас на базе тоже грузчики рукожопые?

      Завожу тележки на подъёмник, загружаю. Аня выходит на улицу, садится на стопку прессованной макулатуры, закидывает ногу на ногу, откидывает волосы, закуривает. Телега съезжает с края, пытаюсь схватить её за рукоять, падаю вниз вместе с ней. Удар пришёлся на плечо. Хруст. Боль.

      – Мда, естественный отбор в действии. Семь тысяч лет назад изобрели колесо, но не до всех ещё дошло как это работает.

      Бросает бычок, уходит.

      – Что там за грохот?

      Из-за двери выглядывает директриса.

      – Ну вот опять нового грузчика искать.

      Опираюсь на ладонь и колено, встаю.

      – Повезло тебе, что там пельмени были.

      Собираю товар одной рукой, вывожу тележки к холодильникам, Аня уже там.

      – Ты тут разберёшься, какой товар куда раскидать?

      – Да уж не квантовая механика, соображу