Помни Меня. Максим Кощенков

пятнадцатилетняя дочь была совсем одна с раннего утра до позднего вечера. Мама крепко хваталась за каждую возможность развеять моё одиночество.

      Но было ли мне это нужно?

      На её вопрос у меня было сразу несколько броских ответов.

      Во-первых, мне не хотелось знакомиться с Джонатаном «ближе», так как он был на ногах, а я просиживала дни в коляске.

      Во-вторых, Джонатан и без занятий недолюбливает математику, чего не сказали бы про меня.

      В-третьих, этот парень однажды забросил мне снежок под воротник, и я могла заболеть.

      Я должна была признать, что Джонатан поступил правильно, несколько раз извинившись и заключив мою шею в свой шарфик. Но кипящая злость на весь белый свет не отступала.

      И тогда я впервые прибегнула к секретному оружию против гнева – цветочному льду. Мы делали его вручную: летом мама собирала совсем ещё маленькие ромашки на нашей лужайке, срезала молодую травку. Мы засушивали дары земли вместе с мелко нарезанными дольками фруктов. Далее мы сортировали сушёные цветы и фрукты по формочкам – чаще всего в виде небольших кубиков – и заливали водой.

      Мама принесла мне льда, и я бросила несколько кубиков – те, внутри которых были заключены бордовые лепестки неизвестных мне цветов – в ягодный чай. Кейти проделала то же самое, используя лёд с дольками апельсина.

      – Я позанимаюсь с Джонатаном ради вас, а не ради себя. – спокойно отвечаю я после нескольких глотков волшебного элексира.

      Дегустация льда входила в мой список дел: я не могла дождаться момента, когда мне будет дозволено растворить летнюю ромашку в горячем чае одним зимним днём. Многим показалось бы, что лёд безвкусный, но эта мысль была бы неверной, ошибочной. Я точно пробовала на вкус прошедшее лето, стараясь не думать о том, что кое-кто лишился частички жизни в тот светлый период.

      Кажется, мне действительно было жаль Джонатана.

      В какой-то книге я однажды вычитала, что люди употребляли в пищу цветок сирени из редких пяти лепестков, чтобы встретить любовь всей своей жизни, ведь лучшие качества души начинали распускаться так же плавно, как и лепестки.

      Кто знает, может, мне попались именно лепестки сирени в тот вечер?

      Джонатан

      Спустя несколько дней я брёл по нетронутой белой дорожке. Снег под моими ступнями приятно хрустел, и каждый раз, когда я делал шаг, я вспоминал далёкое детство. Я закрыл глаза, и на мгновение мне снова стало пять лет.

      Я летел вниз с горки быстрее автомобиля Audi, мои ледянки скользили по гладкому льду, и я наслаждался этим тихим скрежетом. Ветер обдувал румяные щёки, но в следующий момент я влетел в сугроб на полной скорости. Моя семья смеялась, но не надо мной. Мы все смеялись. Смеялись от того, что можем смеяться. Поднявшись с колен, я поковылял к маме с папой – они стояли в обнимку и приглашали меня присоединиться. Лёд скулил, а снег хрустел так звонко, что я запомнил тот счастливый день на всю жизнь. С тех пор каждая зима ассоциировалась у меня именно с той горкой