Волк с Уолл-стрит. Джордан Белфорт

но продолжать дальше… это все равно что втыкать нож в мертвое тело, и так уже лежащее в луже крови. Это же омерзительно, блин!

      Она приостановилась – но только на секунду. Затем издевательским тоном заметила:

      – Что ты тут выгибаешь руки? Ты выглядишь как полный идиот!

      – Я вовсе ничего не выгибаю, – ответил я, перестав выгибать руки. – Тебе разве не нравится, что у тебя муж в такой хорошей форме, а, милая?

      Я улыбнулся ей своей самой обаятельной улыбкой:

      – Ну а теперь иди скорее сюда и поцелуй меня!

      Как только эти слова слетели с моего языка, я понял, что совершил ошибку.

      – Поцеловать тебя? – прошипела Герцогиня. – Ты что, блин, издеваешься?

      Она просто кипела от омерзения.

      – Да я готова отрезать к чертовой матери твои яйца и засунуть их в какую-нибудь коробку из-под своих туфель! Чтобы ты их никогда больше не нашел!

      О господи, она была права! Ее шкаф для туфель был размером со штат Делавэр, и мои яйца затерялись бы там навсегда. Я сказал тоном максимального смирения:

      – Пожалуйста, дай я тебе все объясню, моя сла… – то есть моя милая. Пожалуйста. Умоляю тебя!

      Ее лицо неожиданно смягчилось.

      – Я тебе не верю, – сказала она, шмыгнув носом. – За что мне это? Я хорошая жена. Красивая жена. И при этом мой муж возвращается домой под утро и разговаривает во сне с другой женщиной!

      Она с омерзением протянула:

      – «О-о-о! Венеция… Иди ко мне, Венеция!»

      О господи! Сколько неприятностей может доставить этот кваалюд. Теперь она плакала. Просто ужас. Как же мне затащить ее в постель, если она плачет? Мне нужно как-то переключить передачу, придумать какую-то новую стратегию.

      Я сказал голосом, которым обычно разговаривают с тем, кто стоит на краю обрыва и угрожает прыгнуть вниз:

      – Миленькая, поставь, пожалуйста, на место этот стакан с водой и перестань плакать. Пожалуйста. Я все тебе объясню, честное слово.

      Медленно, неохотно она опустила стакан до уровня талии.

      – Ну давай, – сказала она недоверчиво, – послушаем еще одну сказку профессионального лжеца.

      Это было правдой. Волк действительно был профессиональным лжецом, хотя в этом-то и заключалась сама суть Уолл-стрит. Влиятельным брокером можно было стать только с помощью лжи. Все это знали, и лучше всех – Герцогиня, так что она, в общем-то, не имела права сердиться на это. Но я сделал вид, что не заметил ее сарказма, взял короткую паузу, чтобы получше продумать свой лживый рассказ, и начал:

      – Во-первых, ты все вывернула наизнанку. Я не позвонил тебе вчера вечером только потому, что понял, что задерживаюсь, уже почти в одиннадцать. Я знаю, как ты ценишь возможность пораньше лечь, и решил, что ты уже спишь и поэтому не имеет смысла звонить.

      Герцогиня тут же взорвалась:

      – Ох, какой же ты заботливый, блин! Пойду поблагодарю судьбу за то, что у меня такой заботливый муж! – ее слова сочились сарказмом, словно гноем.

      Я проигнорировал сарказм и решил пойти напролом:

      –