Сказка о Доме. Вячеслав Киктенко

человек свою женщину к стройной, могучей,

      Золотистой сосне. И вперил в неё взор свой дремучий,

      И перстом узловатым в неё

      Ткнул и молвил: «Вот – дом!..»

      И заплакала женщина: «Спятил…

      Даже если ты выдолбишь эту колоду, как дятел,

      Разве это жильё?

      Ствол, конечно, большой. Но и ты ведь большой, Человече!

      Даже встанешь внутри,

      Даже я тебе встану на плечи,

      Дети встанут один за другим —

      Разве все мы поместимся там, в домовине стоячей?

      Плохо там, человек, без уюта, без пищи горячей…

      Ты не будешь таким?..»

      2

      Долго плакала глупая и проклинала свой выдел.

      Но большой Человек не ударил её, не обидел.

      Нежно хрупкие плечи обнял…

      Он давненько приметил – хоть сила и ум в его власти,

      Но из этого в жизни ещё не составить всё счастье…

      И безумному внял:

      Он увидел, что мягкое, косное в мире едва ли

      Не важнее сухого и строгого…

      Ночи такие бывали,

      Где лишь слабость, и слёзы, и стон

      Иссекали блаженства и светы из мути кромешной,

      И любил свою женщину слабою, глупою, нежной

      И туманной, как сон…

      3

      Так для искр нужен трут —

      Искры в камушке влажном таились —

      Чтобы, ярко блеснув, долго жили в миру и змеились.

      Для корчаг из крутых корневищ

      Нужен угол прохладный, сухой (рядом с кадкой дубовой). —

      Зачерпнёшь в летний зной мягкой влаги кусок родниковый,

      Жар в груди утолишь…

      Он давненько приметил что влажное, косное много

      Благодатней и лучше, чем то, что разумно и строго,

      Расположено к приумноженью себя,

      Чутким сердцем он внял – блеск сухого, как мысль, совершенства

      Одинок в этом мире,

      И жить без разлитий блаженства

      Можно лишь не любя…

      4

      Он любил свою нежную, глупую женщину.

      Жалость

      Пела в сердце,

      И женщина, слыша ту песнь, распложалась,

      Растекалась поющею кровью…

      И здесь,

      Здесь она и пропела былинную глупость про дятла,

      И тогда человек не ударил, не вздёрнул за патлы,

      Но расплылся, осклабился весь.

      Он погладил пушистые патлы… и за руку взял…

      И повёл он

      Ко другой золотистой сосне,

      И, терпения полон,

      Перст воздевши в притихшей глуби,

      Вновь задумчиво молвил: «Вот – Дом…»

      И когда терпеливо

      Сотню сосен пометил, она поняла,

      И счастливо

      Засмеялась: «Руби!» —

      Засмеялась, заластилась к мужу, смотря на него восхищённо…

      Но качал человек головою. Думал медленно и отрешённо.

      И надумал. И твёрдо сказал: «Не пора.

      Дом ещё не готов. Дом сырой.

      Бродят в доме древесные соки…

      Приударит мороз – станет звонким, сухим —

      Грянут