Песнь Давида. Эми Хармон

что она с легкостью и сделала, уверенно водя пальцами по клавишам.

      Когда Амелия закончила, я встал рядом, и она взяла меня под руку, как прошлым вечером. Мы шли в комфортном молчании – я тихо напевал, Амелия шла со мной в шаг, как если бы доверяла, что я веду ее в нужном направлении.

      Мы почти дошли до ее двери, как вдруг Амелия замерла и начала дергать меня за руку:

      – Слушай!

      Я прищурился и всмотрелся во тьму, внезапно обеспокоившись, что у нас появилась компания.

      – Вот оно!

      А затем услышал далекий гудок поезда и грохот колес, скользящих по рельсам.

      – Десять вечера. Четко по расписанию, – выдохнула Амелия.

      Звук набирал силу, гудок раздался громче, проносясь по ночи скорее песней, чем сигналом предупреждения. Я всегда любил звуки поездов, но уже давно не останавливался, чтобы просто послушать их.

      – Поезда как машины времени. Если закрыть глаза – хотя я в этом и не нуждаюсь, – то легко представить, что мир ничуть не изменился за сотню лет. Ты слышишь этот звук, и на дворе с легкостью может быть 1914 год, а не 2014-й.

      – Или мы могли бы готовиться ехать в Хогвартс на новый учебный год, – пошутил я.

      Она снова рассмеялась. Мне нравилось, что она не сдерживалась в эмоциях.

      – Ни за что не поверю, что ты фанат «Гарри Поттера», – Амелия ткнула меня в бок.

      – Честно говоря, нет. Но я знаю основы.

      – Я люблю «Гарри Поттера». И звуки поезда, – она вздохнула. – Одни из моих любимых.

      – У тебя есть любимые звуки?

      – Да, и много. А у тебя?

      – Наверное, я никогда об этом не задумывался, – признался я.

      – Я их коллекционирую, – весело произнесла Амелия.

      – Как можно коллекционировать звуки?

      – Так же как мы собираем воспоминания, – она постучала пальцем по виску.

      Я не знал, что на это ответить, но это было и не нужно.

      – Кстати, о коллекционерах, ты не против познакомиться с моим младшим братом? Он большой фанат спорта, и ему было бы очень приятно встретить настоящего борца. Он немного неуклюжий, но будет счастлив пообщаться с тобой.

      – Конечно, – я пожал плечами. Мне было любопытно посмотреть на дом изнутри, на то, как она живет, увидеть родителей, которые позволяли своей слепой дочери разгуливать одной по городу и танцевать полуголой в баре.

      Амелия выудила ключи из кармана пальто и начала нащупывать замок. У нее не заняло это много времени, и она не просила о помощи, так что я молча стоял рядом.

      Дверь со стоном открылась в темную прихожую. В доме слегка пахло сыростью и полиролью для мебели – скорее всего, из-за его старости.

      – Генри? – позвала Амелия, отставив трость и снимая пальто. Затем почти без каких-либо затруднений повесила его на старомодную вешалку для головных уборов и верхней одежды. – Генри!

      Я услышал, как наверху открылась дверь, из-за которой полился звук спортивных комментариев, но он быстро оборвался. Раздались шаги, и люстра внизу ожила, омывая светом с вершины богато украшенной лестницы,