Бульвар Сансет и другие виды на закате. Григорий Лерин

никаких действий еще на семьдесят два часа. Вот…

      – Ну, и слава богу! Народ вернулся?

      – Да, почти все на борту. Дед по причалу гуляет.

      – Спасибо. Давай.

      И снова звонок, на этот раз Крейг, по мобильнику. Веселый.

      – Юджин, ультиматум продлили! На трое суток! Мне сейчас позвонили из порта: с полуночи выйдет две бригады. Утром к десяти закончат. Груз почти весь согласно плана, четырнадцать контейнеров отменили.

      – Это хорошая новость, Крейг. Если грузы идут – значит, все нормально. У бизнеса интуиция не хуже, чем у политиков, правда? Так и скажи Лиз.

      – Она рада, Юджин. Передает тебе привет. Окей, завтра увидимся.

      – Увидимся, Крейг.

      Текущая отсрочка, а возможно, и полная отмена Конца Света вернула австралийцев к обычной пунктуальности. В десять утра на борт поднялся лоцман – сдержанный китаец Винсент Цин. Крейг помахал с причала и сел в машину. Капитан помахал ему с крыла мостика, оглянулся, оценивая дистанцию до стоявшего по корме большого контейнеровоза MSC⁹ – тот зашел в порт ночью. Высокая надстройка полностью заслоняла далекие небоскребы Перта.

      – Корма, отдать продольные! Бак, отдать все концы!

      Приливное течение помогло отжаться от причала, на пару минут судно замерло, удерживаемое кормовым шпрингом¹⁰, но потом и его скинули с берегового кнехта¹¹. Лопасти винта вгрызлись в воду и толкнули судно вперед.

      На рейде плескались дельфины. На какое-то время они заинтересовались лоцманским катером, но, когда катер направился назад, к волнолому у входа в порт, дельфины оставили его и поплыли к судну.

      Они долго провожали уходящее из Фримантла судно. Наверное, дельфины знали больше, чем люди, и прощались по-настоящему.

      4

      Трое суток шли по восемнадцать с половиной узлов¹². Шестибалльный зюйд-ост вспенивал гребни волн и подталкивал, подгонял в сторону дома. Четвертого марта, в пятницу утром ветер скис до двух баллов, а вечером капитан провожал заходящее солнце уже при полном штиле. Небо тоже очистилось полностью – ни облачка до самого горизонта.

      А ночью ему приснилась Таня. Он стоял на краю обрыва и смотрел на океан. Таня стояла за его спиной, он знал это абсолютно точно, но что-то было не так. Тишина… Оглушительная тишина, ни звука, и от этой тишины во все стороны расползался страх. Он хотел, чтобы Таня подошла и обняла его, как тогда, но боялся повернуться. И она подошла, и обняла его сзади. Крепко-крепко.

      Он увидел ее ладони, прижатые к его груди: черные, обугленные, покрытые паутиной мелких, глубоких трещин. Он рванулся вперед и повис над бездной, закричал, замахал руками, пытаясь восстановить равновесие, но неумолимая сила тянула его вниз, и лишь ее пальцы, тонкие, как обугленные карандаши, удерживали его на краю…

      Капитан проснулся. Сел в постели и еще с полминуты приходил в себя. Потом включил светильник и посмотрел на настенные часы. Пять ноль восемь.

      В каюте тишины не было. Шум работающего двигателя, вибрация, поскрипывание контейнеров на палубе – все это сливалось