За веру, царя и Отечество. Сергей Горбатых

его крышку. – Вы мне позволите побарабанить по клавишам?

      – Володинька, барабань! – с готовностью согласилась его тётушка.

      Владимир сел на круглый стул и прикоснулся пальцами к клавишам.

      Дрем-лю-ют плаку-у-чие ивы

      Нии-и-изко склоняя-ясь над во-од-ой

      Стру-у-йки бегу-ут торопли-и-иво

      Запел он своим запоминающимся всем баритоном. Когда Владимир закончил «Дремлют плакучие ивы», сразу же, без перехода начал исполнять свой самый любимый романс «Гори, гори моя звезда»

      Гори-и, гори-и, моя-я звезда-а,

      Гори-и, звезда-а, приве-етна-ая

      Ты у меня-я одна-а-а заве-ет-на-а-я

      Друго-ой-ой не бу-де-ет никогда-а-а.

      Умру-у ли я-я, ты на-ад моги-и-ло-ю-ю

      Гори-и, сия-й-й, моя-я звез-да-а-а.

      Владимир закончил… В зале повисла тишина, которая прервалась громкими аплодисментами Анастасии Михайловны:

      – Браво, Володинька! Браво! Браво! Гениально! Гениально!

      В восемь часов сорок пять минут утра 24 августа Владимир Головинский вошёл в парадный подъезд Первого кадетского корпуса. Старый швейцар в расшитой золотыми галунами ливрее поздоровался с ним, а затем рассказал как пройти в дежурную комнату строевой роты.

      По широкому светлому коридору Владимир дошёл до мраморной лестницы, поднялся на площадку с большими круглыми часами. Здесь, над открытыми дверями на красной доске золотыми буквами было написано «Рота Его Величества». С замиранием сердца он вошёл в коридор с большими стеклянными окнами. Слева находилась дежурная комната. Подполковник с седыми усами и шрамом на левой щеке выслушал его рапорт и отправил искать каптенармуса подпрапорщика Егорова.

      Через час в новеньком мундире: чёрных брюках, белой гимнастёрке, подпоясанной кушаком с медной бляхой стоял в спальной комнате у узкой железной кровати. В её головах была прикреплена табличка, выкрашенная в красный цвет. На ней золотыми буквами сияло «Владимир Головинский».

      Первого сентября после общего построения на плацу, Владимир вдруг услышал за спиной:

      – Голова!? Голова, и ты здесь?

      Головинский обернулся. К нему, радостно улыбаясь бежал Константин Белкин, его хороший приятель по Орловскому кадетскому корпусу.

      – Белка, здравствуй! Ты тоже здесь?

      – Ага, ещё с прошлого года! Ты разве не знал? Папа настоял… Да и мама тоже очень хотела.

      – Ну и как здесь? – поинтересовался Владимир.

      – Мне нравится. – Ответил Белкин, а потом неожиданно закричал:

      – Господа кадеты, хочу представить всем вам моего старинного приятеля Голову. Он знает латынь лучше, чем знали её римляне. А поёт он, как… как, как Шаляпин.

      К Владимиру стали подходить кадеты. Протягивали руки и предствлялись.

      В Первом кадетском корпусе в почёте были занятия по физкультуре, особенный упор делался на фехтование. Большое внимание педагоги уделяли воспитанию у своих питомцев правильных манер, умению танцевать и достойно вести себя в женском обществе.