Кровавый раскол. Сергей Горбатых

Я сказал стоять! – закричал он ему.

      Верзила обернулся. Небритое худое лицо, длинный нос, густые брови…

      – Сухарецкий?! Сухарь!!! – удивлённо воскликнул Головинский.

      Верзила внимательно смотрел на него.

      – Головинский? Ты? – сильно удивился он.

      – Я! А ты думал кто?

      Это был Андрей Сухарецкий его товарищ по Первому кадетскому корпусу.

      Они обнялись.

      – Андрей, а ты почему в таком странном виде? В офицерской шинели, без погон. С какой-то котомкой за плечами? Рысью мчишься по Невскому- поинтересовался Владимир.

      – Это, Головинский, очень длинная история. Нет желания её рассказывать сейчас, здесь, на улице. – Резко ответил Сухарь.

      – Так зачем на улице? Пойдём в ресторан! Пообедаем! Поговорим! – предложил Владимир.

      – В ресторан? Пообедать? – у Сухарецкого задвигался огромный кадык. Было видно, что он проглотил слюну. – Чего-нибудь съесть мне очень хочется, но увы финансовыми средствами не располагаю.

      – Так твои финансовые средства и не нужны! Я приглашаю, Андрей! – принялся уговаривать Головинский.

      – Ну раз так, то я принимаю твоё приглашение! – с удовлетворением согласился Сухарь.

      – Выбирай ресторан, Андрей.

      – Мне «Палкин» очень раньше нравился. Кухня там сытная…

      – Так «Палкина» новые власти закрыли недавно! Тюрьму там свою революционную сделали! – Объяснил Головинский.

      – В ресторане тюрьму? – ошалел от услышанного Сухарецкий.

      – А что тебе удивляет сейчас в этом сумасшедшем мире?

      – Ты прав, Владимир! Такое вокруг происходит, что и удивляться уже устал. Тогда поехали в Медведь.

      – Отлично! Сейчас остановлю лихача и помчимся! – обрадовался Владимир.

      Вскоре они входили в ресторан Медведь при гостинице Демут, на Большой Конюшенной улице. В вестибюле стояло чучело огромного медведя с подносом в лапах.

      – Ничего я вижу здесь не изменилось! – с удивлением произнёс Сухарецкий, отдавав свои шинель и котомку лакею в гардеробе.

      Он остался в новом офицерском обмундировании защитного цвета с погонами капитана.

      – Вот, теперь я вижу, что ты – офицер! А то устроил какой-то маскарад! – заметил Владимир.

      – А я вижу, что ты давненько не был на фронте и не понимаешь для чего этот маскарад! – резко парировал тот.

      – Я уже больше года сижу в тылу по причине ранения. – Признался Владимир, – хочу на фронт, но…

      – Не надо туда хотеть! Я оттуда уехал! Сбежал! Сил моих больше нет!

      Владимир попросил подоспевшего лакея из залы, чтобы тот усадил их за стол в дальнем тихом углу.

      Сухарецкий заказал себе графинчик водки, стерлядь с расстегаеми, стерляжью уху, холодную телятину, ветчину.

      Головинский шампанское и икру.

      Сухарь ел жадно, молча, постанывая и хрипя.

      – Владимир, ты извини, два дня ничего не ел. Голоден и зол.

      – Андрей, ты ешь! Я знаю, что это такое: быть голодным. Тоже когда-то воевал, –