Будни рэкетиров или Кристина. Ярослав Зуев

[24] – приподняла бровь Кристина.

      Не знаю никакого Брежнева. «Поднятую Целину» написал Шолохов.[25] Даю гарантию национального банка.

      – ЕСЛИ НАШЕГО, ТО НЕ НАДО!

      – А что, Брежнев тоже что-то писал? М-ц, М-ц… – Андрей свел брови и смачно чавкнул.

      – Ну, здравствуйте?! «Целину», и эту… как ее?… «Малую Землю»… Мы же в школе проходили. Ты что, на Луне учился?

      – Ничего я такого не проходил.

      – Ну конечно. – Она хлопнула себя по лбу. – Ты же малолетка, Андрюшенька. Как же я сразу не подумала. Когда Брежнев стоял у руля, его книги считались гениальными. А как только умер, о них сразу забыли…

      – Отсюда мораль, – глубокомысленно изрек Бандура, – не пробуйте пера президентами. Пробуйте экс-президентами.

      – Эксов читать никто не станет. Ничего-то ты не понимаешь.

      Мимо проплыл доктор, на секунду задержавшись подле них:

      – Вы Кристина Бонасюк? Мне Вадим Юрьевич звонил… по Вашему поводу.

      – Я…

      – Очень хорошо. – Кивнув, доктор поплыл дальше.

      – Что за петух неумный? – зашипел Бандура. – Вот дать бы ему по шапочке, чтобы голова в трусы провалилась!

      – Т-с… – Кристина прижала палец к губам. – Это же заведующий отделением. Не психуй. Я здесь по блату, еще в августе курс лечения проходила. Сейчас нужно повторить. Или ты уже забыл, что собирался завести семью?

      – Ничего я не забывал.

      – Вот и хорошо, милый. Лучше про собаку доскажи.

      – Классная была псина. Джек. – Андрей улыбнулся, возвращаясь к воспоминаниям детства. – Джек… Лучшего пса я не знаю… – Андрей осекся, – если не считать Гримо, конечно. Хотя, Гримо, как ни верти, был все-таки собакой Атасова. Так вот. Джек ничего и никого не боялся. Кроме ветеринаров. Он, еще в щенячестве, бок распорол. Дед в райцентр ездил, зашивать. И, с тех пор, как он где белый халат видел, так у него от страха ноги подкашивались.

      – Ты, Бандура, умеешь перед больницей поддержать…

      – Извини.

      – Пес еще живой?

      Андрей покачал головой.

      – Как дед умер, дом опустел, Джек сам не свой стал. Выл, говорят, жутко. Мы-то в Венгрии были. Куда пса забирать? Мир, правда, не без добрых людей. Соседи сердобольные приютили. – Андрей вздохнул. – Но, пес и месяца после деда не протянул. Не ел ничего, не пил. Лежал себе, голова на лапах… ну, и…

      – Вы Бонасюк? – перед ними стояла неправдоподобно широкая медсестра, приближение которой они за разговором проглядели. Ни дать, ни взять, жертва автомобильной аварии с обязательным участием катка. Это ели смотреть с фасада, но не в коем случае не в профиль. В профиль тоже жертва аварии, и тоже с участием катка. – Вы, я спрашиваю, Бонасюк? Пойдемте со мной.

      Кристина сухими губами коснулась щеки Андрея, и побрела по коридору за медсестрой.

      Выйдя из больницы, Андрей с наслаждением вдохнул свежего воздуха, чувствуя себя вырвавшимся из подводной лодки счастливчиком матросом.

      Солнце пригревало по-весеннему. В ветвях чирикали птицы,

25

Роман «Поднятая целина» (1932–1959), посвященный «успехам» коллективизации на Дону, принадлежит перу Михаила Александровича Шолохова (1905–1984), советского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе (1965) за роман «Тихий Дон» (1928–1929), который и принес ему мировую известность