Избранное. Владимир Бурлачков

от того, что Венька прошлепал босиком по полу, стал бросать поленья на догорающие угли. Вернулся, присел рядом, наклонился к ней. Все началось сначала и она уже не испугалась.

      Ей оставалось учиться чуть больше года. Хотела получить диплом с отличием и попасть в аспирантуру. Во всех своих помыслах стремилась еще дальше – так далеко, насколько хватало духу вообразить. Всех вокруг видела такими же, как сама – жаждущими и ждущими. И злилась на Веньку, когда он с упоением рассказывал, что в студенческие годы ходил на занятия только перед самыми экзаменами, а нынче на работе иной раз может весь день провести в беседах с сослуживцами. Не выдерживала и – с раздражением спрашивала:

      – Послушай, если ты ничего не делаешь, как же ты рассчитываешь выдвинуться?

      – А я не ящик, чтобы выдвигаться. Мне и так хорошо.

      – Но ведь ты чего-то хочешь добиться.

      – А зачем? – лениво выговаривал Венька.

      – Как зачем? – Она начинала злиться.

      – Ну, добьюсь я или не добьюсь – что от этого изменится? Какая разница, кем помирать?

      – Интересно, а как к тебе начальство относится?

      – Ко мне? Да как тебе сказать… Я же там у нас чуть ли не самый деловой. То, что кто-то за целый день делает, часа за два успеваю.

      – Ну, а относятся как к тебе?

      – Да вот опять зарплату прибавили. Наверное, боятся, как бы не ушел от них.

      Она думала: наверное, он очень способный. Тогда уж совсем обидно, что такой лентяй. И пыталась хоть чем-нибудь его задеть и разозлить.

      – Что ж ты за мужик, если ничего не хочешь! Все бы тебе только хиханьки да хаханьки. Да ты самая настоящая стрекоза! Только бы лето красное пропеть.

      – А что? Тоже хорошо…

      – Откуда в тебе это – что ты ничего не хочешь? Ты просто не понимаешь! Вот помяни мое слово – хватишься, когда-нибудь, да уж поздно будет! Представь, какими глазами ты будешь на своих же приятелей смотреть, если они всю жизнь глупее тебя были, а потом тобой же будут командовать!

      – Тогда уйду в монастырь. Если на работе отпустят…

      – Да ну тебя… – На разговоры с ним не хватало терпения. Непонятно, чего в нем было больше – лени или самодовольства.

      О своих родителях она рассказывала ему все. И сколько им лет, и где работают, и много ли получают. Отца только недавно назначили начальником цеха, и она этим гордилась. Даже ставила его Веньке в пример. Считала, что делала это очень умело и незаметно. О родителях Сквознякова она знала лишь то, что оба они работают в министерствах. Больше Венька ничего не рассказывал, хотя она и спрашивала.

      В тот день собирались пойти в кино. Простояли минут сорок в очереди, но билеты не достали. На улице шел мокрый снег. Гулять не хотелось. И тогда Венька предложил поехать к нему домой. Она обрадовалась, – уже давно думала, почему он ни разу не приглашал ее к себе.

      Поднялись мимо лифтерши по широкой, на удивление вычищенной лестнице к его квартире и вошли в прихожую, больше походившую