Я иду по мокрым травам…. Эдуард Асадов

расплываться.

      Сурова, груба, некрасива собой…

      Ну где ей с иными тягаться!

      Ну где ей тягаться!.. А все-таки с ней

      Мы стыли в промозглой траншее,

      Мы с нею не раз хоронили друзей,

      Шагали под пулями с нею.

      Бойцы возвращались к подругам своим.

      Ужель их за то осудить?

      Влюбленность порой исчезает как дым,

      Но дружбу нельзя позабыть!

      Солдат ожидали невесты и жены.

      Встречая на каждом вокзале,

      Они со слезами бежали к вагонам

      И милых своих обнимали.

      Шумел у вагонов народ до утра —

      Улыбки, букеты, косынки…

      И в час расставанья смеялась сестра,

      Старательно пряча слезинки.

      А дома не раз еще вспомнит боец

      О девушке в ватнике сером,

      Что крепко держала семь сотен сердец

      В своем кулачке загорелом!

1947

      Трус

      Страх за плечи схватил руками:

      – Стой! На гибель идешь, ложись!

      Впереди визг шрапнели, пламя…

      Здесь окопчик – спасенье, жизнь.

      Взвод в атаку поднялся с маху.

      Нет, не дрогнул пехотный взвод.

      Каждый липкие руки страха

      Отстранил и шагнул вперед.

      Трус пригнулся, дрожа всем телом,

      Зашептал про жену, про дом…

      Щеки стали простынно-белы,

      Сапоги налились свинцом.

      Взвод уж бился в чужих траншеях,

      Враг не выдержал, враг бежал!

      Трус, от ужаса костенея,

      Вжался в глину и не дышал.

      … Ночь подкралась бочком к пехоте,

      В сон тяжелый свалила тьма,

      И луна в золоченой кофте

      Чинно села на край холма.

      Мрак, редея, уходит прочь.

      Скоро бой. Взвод с привала снялся.

      Трус уже ничего не боялся,  —

      Был расстрелян он в эту ночь!

1948

      Морская пехота

      Пехота смертельно устала

      Под Мгой оборону держать.

      В окопах людей не хватало,

      Двух рот от полка не собрать.

      Двадцатые сутки подряд

      От взрывов кипело болото.

      Смертельно устала пехота,

      Но помощи ждал Ленинград.

      И в топи, на выступе суши,

      Мы яростно бились с врагом.

      Отсюда ракетным дождем

      Без промаха били «катюши».

      Да, было нам трудно, но вскоре

      Ударил могучий прибой,

      И на берег хлынуло море

      Тяжелой, гудящей волной.

      Штыки, бескозырки, бушлаты,

      На выручку друга, вперед!

      Держитесь, держитесь, ребята!

      Морская пехота идет!

      Врагу мы повытрясли душу,

      А в полдень под тенью берез

      Сидели наводчик «катюши»

      И русый плечистый матрос.

      Костер сухостоем хрустел.

      Шипел котелок, закипая.

      Матрос, автомат прочищая,

      Задумчиво, тихо свистел…

      Недолог солдатский привал,

      Но мы подружиться