Иван-Царевич за тридевять земель. Анна Алёшина

подружатся!

      Девушка говорила вполне серьёзно, а глаза у неё улыбались и сияли, как капельки росы на солнце. Немного засмущавшись, она спросила:

      – Извините, а можно мне немного подержать Ивана-Царевича на руках! Я так люблю маленьких Царевичей!

      Сердечко Ивана-Царевича наполнилось радостью, а щёки залил густой румянец. Он повернулся посмотреть, какое решение примет Мама. Мама немного колебалась, как-никак отдавать родного Царевича в чужие руки! Даже учитывая то, что у девушки улыбающиеся глаза, и то, что они все на самолёте, и деться с него девушка с Царевичем никуда не сможет, Мама слегка волновалась. В итоге, она всё же решилась и подала девушке Ивана-Царевича, а тот с радостью протянул к той руки.

      И они пошли. … Пошли в “нос” корабля!

      Дверь открыл приятного вида дяденька. Оказавшись внутри помещения, Иван-Царевич понял, что он – в кабине пилотов! Тот дяденька, который открывал дверь, по-взрослому пожал Ивану-Царевичу руку.

      Поздоровавшись с Царевичем, он вновь сел в откидное кресло – к стенке, сплошь утыканной разными приборами.

      Иван-Царевич глянул в окно – здесь оно было очень большое, совсем не такое как в салоне, где он сидел с мамой! Обзор из окна, был похожим на тот, который бывает, когда выглядываешь из-за подголовника Папиного сидения в лобовое стекло автомобиля. Но перед автомобилем всегда была дорога, а здесь кругом было лишь голубое небо.

      Интересно, а как пилоты знают, куда нужно лететь? – подумал Иван-Царевич.

      Пилотов в кабине оказалось двое. Один сидел на откидном кресле, а второй – в одном из двух кресел управления и держал штурвал.

      – Небо чистое! – вдруг выдохнул он, -включаю автопилот.

      А затем, повернувшись к Ивану-Царевичу, пошутил:

      – Не хочешь порулить?

      Иван-Царевич даже ушам своим не поверил!

      Девушка села в свободное кресло, и посадила Царевича к себе на колени. Иван-Царевич схватился за штурвал и почувствовал, как тот сам по себе плавно двигался то чуть вправо, то чуть влево.

      Сердце билось так, что тому, казалось, не хватает места в грудной клетке и оно вот-вот выскочит из груди! Он однозначно был самым маленьким и юным на свете Иваном-Царевичем, который когда бы то ни было сам управлял самолётом! (Мама позже, правда, намекала, что самолётом управлял-таки НЕ Иван-Царевич… Впрочем, кому какое дело до праздных домыслов?!)

      Девушка с улыбающимися глазами принесла Ивана-Царевича к Маме. Он устроился у Мамы на коленках, уткнулся носом в её плечо и, утомлённый всеми последними переживаниями, заснул в мгновение ока. Когда Царевич проснулся не было ни девушки с росинками в глазах, ни самолёта, а сам Иван-Царевич с братом и Мамой с Папой были в Лондоне, где с ними приключилось много всего интересного.

      Но судьба – это судьба! От неё никуда не денешься! Когда семья Ивана-Царевича снова ждала посадки в самолёт, но уже на обратный рейс, к ним опять подошла ОНА!

      – Надо же! И обратно мы полетим с вами вместе!

      Иван-Царевич