История для мужчин. Владимир Карев

И в лагерь не спеша стали пробираться раздражение и недовольство.

      Девушки-стюардессы, поблуждав два дня, вернулись ни с чем и оказались одними из самых приспособленных, к жизни в условиях необитаемого острова, людей. Вместе с ними я стелил крышу нашего жилища, охотился за рыбой, собирал фрукты и распознавал, что здесь можно кушать, а что нельзя. Море и лес голодными нас не оставляли.

      Высушенные остатки самолетной пищи я прятал, как деликатес, не открывая тайны их существования, а питался вместе со всеми морепродуктами и плодами леса. Мидии и крабы были основным мясным рационом, бананы и манго – десертом.

      Шли дни, а к нам никто не плыл, нас никто не искал. В сознание закрадывалась горькая догадка, что если и были поиски, то уже закончились. Теперь придется только ждать, надеяться и верить.

      Дни пребывания на острове начинали терять счет. Мы привыкали друг к другу и к неизбежности такого существования. Девушки уже не были надменными, как раньше. Днем они держались, в основном, языковыми группами, а ночью плотно спали все вместе, исключая отселившихся. Мне тоже приходилось спать в общей куче, хотя я и порывался смастерить свой шалашик. При совместном проживании, естественно, приключались и всевозможные казусы, но в основном было тихо и уютно. Мужское мое начало, все-таки, играло некую авторитетную роль в этих условиях и в какой-то степени, понемногу, выдвигало меня на роль лидера.

      Весь день мы трудились, благоустраивая свою жизнь. И чтобы не было скучно, мы изготавливали из бамбука разнообразные, необходимые для быта, приспособления – лежаки и скамейки. Самыми неутомимыми труженицами были японки. Вечерами мы жгли костры и тосковали о родных и о доме. Мне кажется, что именно недостающие элементы нормальной жизни стали первопричиной раскола нашего общества.

      Довольно долго мы жили в мире и согласии. Все съестное приносили к главному костру и щедро делились друг с другом добытым. Я научился хорошо лазить по деревьям, удачно накалывать на дротик рыбу и слыл основным добытчиком, за что пользовался заслуженным уважением соплеменниц.

      Бока и животик исчезли, мышцы окрепли. Бронзовый загар поставил точку в формировании моего тела. Я начинал считать себя Апполоном.

      Далеко, в глубь острова, заходить мало кто решался. А впрочем и нужды особенной в этом не было. По рассказам индонезиек, весь остальной берег представлял собой скалистые отроги, о которые разбивались бесконечные волны океана, по центру красовалась гора, а вокруг была густая растительность, так что наш пляж был самым удачным местом обитания.

      Единственный я иногда совершал дерзкие вылазки в джунгли, выслеживая кабана и его семейство, с которым однажды столкнулся в лесу. Как-то, набрав воды из родника и перетаскивая ее к стоянке посредством уцелевших от прошлого пластиковых бутылок и не прохудившихся спасательных жилетов, используемых в качестве бурдюков, я встретил эти кучи бегающего мяса, и с тех пор желание хорошо пожрать не покидало меня ни на минуту.

      Я много делал для общества и общество отвечало