Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник). Елена Усачева

Абрамова, которая вдруг подключилась к игре.

      – Круглая, – отозвался Вадя.

      – Вот то-то и оно, что круглая. Ты последнее время себя как чувствуешь?

      – Знаешь, Абрамова! – Вадя заскрипел диваном. – Последнее время я себя особенно хорошо чувствую.

      – А знаешь почему? – заскрипела диваном ему навстречу Абрамова.

      – Почему?

      Вадя замер, ожидая ответа.

      Санёк успел подумать, что стоило хотя бы из мужской солидарности предупредить соседа, чтобы он не препирался с Дашкой. Но, с другой стороны, дураков все же лучше лечить сразу, а не по частям. Пускай получит по полной программе. Реанимацией заняться можно будет в номере.

      – Потому что ты покойник! – торжественно произнесла Абрамова.

      Диван взвизгнул под Вадей.

      – Сама ты покойник, – запоздало воскликнул Вадя, хватая себя за коленки.

      Притихших японцев накрыло – они сидели тремя совами, забыв о своей дурацкой манере кланяться. Это было хорошо. Как дополнительный бонус к проигранной русско-японской кампании. Пускай знают, как отвоевывать у нас Порт-Артур.

      – Мы приносим свои извинения, – забормотал Каору, прижимая ладонь к груди.

      Чего он все время извиняется? Что за идиотская манера?

      – На том свете сочтемся, – мрачно произнес Санёк. – Даже если кто-то еще не помер, Слепцов в два часа ночи с косой придет и подчистит.

      Каору перевел. Хироси вяло улыбнулся.

      – Ну что, закончили? – встрепенулся Илья. На экране его телефона летали радужные шарики – он выиграл партию. – Есть хочется.

      – Чего это? Еще Санёк не рассказывал, – выдала солиста Шишкина.

      Санёк мысленно чертыхнулся. Надо ей, пожалуй, на первой же репетиции подножку поставить, так чтобы с костылем недельку походила. А то больно шустрая стала.

      – Нельзя выходить отсюда, пока не рассказаны все истории, – прошелестел Каору.

      Ага! Забыл уже, как смотаться хотел полчаса назад.

      – Это считается плохой приметой. Круг света, – показал Каору рукой. – Пока горит свеча, все должны рассказать.

      – Давай уже, не тяни! – по-королевски разрешила Шишкина.

      Санёк пересел удобней. Зачем-то снова посмотрел на окно. А чего он, собственно, тянет? Вот же она! Настоящая история!

      – Чего ты, Санёк! Давай! – подбодрил его Вадя, лучась зубастой улыбкой.

      Его бы за уши да к стенке прибить, пускай бы работал солнышком, чем даром такую энергию разбазаривать.

      – Ну, ты еще тут будешь спектакли разыгрывать, – раздраженно протянула Алиса.

      Ее ноготочки уже не просто постукивали по коленке, а долбили, как назойливые птички долбят клювиками пустую кормушку.

      – Ну, ладно!

      Санёк встал, потом сел. Снова вскочил. Стоя говорить было привычней. Как урок отвечать.

      – Все было вчера. И вы это все видели.

      – Чего видели? – вылезла вперед Шишкина.

      Санёк замолчал, вспоминая вчерашний день.

      Сначала