Час ночи. Галина Полынская

ни с первого, ни со второго взгляда было невозможно определить его возраст. Создавалось впечатление, что на юное лицо с большими черными глазами, четко очерченным крупным ртом и овальным подбородком наложили полупрозрачную маску возраста: черты лица заострились, по смертельно-бледной коже шли серые пятна, в густых черных волосах серебрилась сильная проседь.

      Лежащий на кровати взглянул на Феликса, и на губах его возникла слабая улыбка. Жестом он попросил подойти ближе и произнес на английском:

      – Здравствуй. Садись, пожалуйста.

      Не сводя взгляда с лежащего, Феликс присел на край кровати.

      – Виктор, что ты сделал с собой?

      – Пять носителей больной крови подряд – всего ничего, а каков эффект, да?

      – Но зачем?

      Тот помолчал, затем вытянул раскрытую ладонь, и Феликс взял его за руку с массивным золотым перстнем с монограммой в виде буквы «V» на пальце. Когда их руки оказались рядом, Феликс невольно отметил, насколько темнее его кожа. В сравнении с кожей Виктора, она выглядела практически смуглой.

      – Надо было раньше это сделать. – Тихий голос Виктора походил на шелест струящегося песка. – Сразу, как вы с Дамианом меня бросили. А я все чего-то ждал, надеялся – что-то изменится, но ведь триста лет вполне достаточный срок для понимания, что ничего не изменится, верно?

      – Почему ты не остался с Дамианом, что произошло?

      – Когда ты нас покинул, его перестало интересовать всё, что было общим – дома, города, страны и я в том числе. Однажды Дамиан просто ушел и не вернулся, он поехал дальше без меня. Но ты не думай, я был к этому готов: у меня были и лошади, и средства, и примерный план на будущее. Вот только будущего не оказалось. Смешно, да?

      – Не очень. И как ты жил?

      – Никак. Ничто, никогда и нигде не смогло меня заинтересовать, зажечь сильнее нашей прошлой жизни. Весь смысл заключался лишь в поиске еды и безопасном ночлеге. И в общем-то, с меня довольно.

      – Ты связывался с Дамианом?

      – Много раз, включая эту ночь. Он ни разу не отозвался.

      – Почему же ты раньше не обратился ко мне?

      – А смысл? Будь я тебе нужен, ты бы хоть раз вспомнил обо мне. К тому же Дамиан…

      – Представляю, что он мог наговорить, не обязательно повторять.

      – Ничего такого уж плохого он не говорил, – улыбнулся Виктор.– В основном…

      –Меня правда не интересует, что там говорил Дамиан. Скажи лучше, ты знаешь, что с тобою будет дальше?

      – Конечно. Не думаешь же ты, что это спонтанное решение. Я долго готовился.

      – Неужели нельзя было найти какой-то другой выход? – С английского Феликс перешел на хинди. – Ты же из касты воинов, Арджуна, как ты мог опуститься до такого?

      – Влачить подобное существование и дальше – вот это означает опуститься. – Он тоже перешел на хинди. Когда Виктор услышал свое настоящее имя и заговорил на родном языке, показалось, что даже уродующая его временная маска сделалась мягче и прозрачнее. – Хочу, чтобы ты