Узоры отношений. Часть 4. Лариса Анатольевна Рубцова

пристанища. Светские красавицы не вызывали в его душе тепла и восторга, хотя он нравился многим и знал это. Слишком далеки они были от той жизни, где был его удел… Но после той памятной встречи, в душе что-то перевернулось, …И захотелось тепла, домашнего очага, любви, ласки, всего того, чего он был лишен все эти годы. Узнав любовь, он был готов на все, чтобы удержать ее в своих руках. Сомнения, боязнь показаться смешным своими чувствами, душевные терзания, все это чуть не привело к бегству за океан, на край света, куда угодно… Как хорошо, что он все-таки набрался смелости и рассказал Ванессе, что на самом деле чувствует и о чем мечтает. Каково же было его удивление и восторг, когда самая прекрасная из всех когда-либо существовавших женщин, просто призналась, что любит его и хочет быть с ним навсегда, быть его женой. Он помнил каждое мгновение этого дня, все в мельчайших подробностях. Тогда казалось, что теперь-то уже никто и ничто не сможет им помешать. Ведь они – двое взрослых людей, не зависят ни от кого в своей жизни и могут распоряжаться ей как считают нужным. Но, нет, упиваясь своим нежданным счастьем, он совсем забыл о том, что зависть и злоба никуда не делись из этого мира. Такого количества лжи и домыслов, выплеснутых на его голову недоброжелателями, он даже не ожидал. Проведя большую часть своей жизни с простыми людьми, появляясь при дворе только по мере необходимости, он не подозревал, что является таким желанным предметом для пересудов. Зависть к его наградам и уважению монарших особ, даже к внешности, которой его наградила природа и немалому состоянию, перешедшему к нему от бездетных родственников, все это, оказывается, не давало спать спокойно "паркетным шаркунам". Только теперь, когда он захотел жениться на маркизе Уэскара вся эта мерзость вышла на поверхность… Особенно его поразило отношение к нему его сослуживцев. В глаза они в один голос пели ему дифирамбы, удивляясь, как это ему удалось заполучить в невесты самую богатую и красивую женщину, а за глаза поливали его грязью и писали доносы, сомневаясь в его патриотизме. Это, в конце концов, возымело свое действие, и вот уже, он под подозрением в государственной измене, все былые заслуги забыты, честное имя перечеркнуто… Человеческие пороки не находили понимания в душе у графа.