Бери и помни. Татьяна Булатова

поинтересовалась Ваховская. – Мальчишки?

      – Если бы… Девки.

      – Девочки? – обрадовалась Дуся. – Можно посмотреть?

      – А чо нельзя-то? Смотрите! То еще добро!

      Дуся с трепетом заглянула в коляску и обнаружила в ней двух щекастых полугодовалых девиц.

      – Близняшки? – восхитилась Ваховская.

      – Не… разные. Одна вон – здоровущая, мордастая… А другая – еле вылезла, с кривошеей и срыгивает все время…

      – А назвали как?

      Римка наморщила лоб и, сделав над собой какое-то усилие, выговорила, поочередно указывая пальцем то на одну, то на другую девочку:

      – Эта вот Анжелика. А это Элона.

      От того, как Римка переводила взгляд с одного младенческого лица на другое, менялся и ее голос. Похоже, имя «Элона» ей нравилось больше, так как произносила она его нараспев, даже хрипотца в ее голосе слышалась не так явственно:

      – И-ло-о-о-о-она…

      «Любимица», – подумала про себя Дуся и ткнула пальцем в щекастого младенца.

      – Это Элона?

      Римка презрительно взглянула на любопытную тетку, заподозрив ту в слабоумии.

      – Это Анжелика. Вон рожа какая.

      «Не любимица», – догадалась Дуся и перевела взгляд на покрытое испариной скукоженное личико второй девочки.

      – Подвиньтесь-ка, – панибратски отодвинула Римка спутницу и вытащила одну из девочек из душного нутра красной коляски.

      – Элона?

      – Ну… Вспотела вся. И жрать хочет… – В Римкиных глазах промелькнуло что-то вроде жалости. – Скоро уже, – пообещала она дочери и скомандовала: – Быстрей давайте.

      Дуся послушалась и браво покатила коляску вперед по вытоптанной сотнями беременных и просто женщин тропке.

      – Так быстрее, – объяснила она просевшей под тяжестью младенца молодой мамаше.

      Римка не возражала: она пыталась не отставать от своей спутницы. Для этого Селеверовой приходилось делать большие шаги, отчего походка ее становилась тяжеловесной, а со стороны вообще казалось, что она передвигается прыжками, как лягушка.

      – Вы где живете? – неожиданно догадалась поинтересоваться Дуся.

      – Ленинградская, девять, – задыхаясь, сообщила Римка и взмолилась: – Можно помедленнее? Несемся, как идиотки!

      Дусе не очень был понятен предложенный Селеверовой образ идиоток, но на всякий случай она решила ничего не уточнять и прислушаться к просьбе.

      – Так вы же сами сказали, что девочек кормить пора!

      – Я-а-а? – опешила Римка и остановилась как вкопанная. – Слушай, тетка, тебе чего надо-то от меня? Я вроде как нищим не подаю…

      – Я не нищая, – насупилась Дуся, но коляску из рук не выпустила, а чуть-чуть помолчав, добавила: – Я, между прочим, тоже на Ленинградской живу. Пятый дом.

      – Барский? – ехидно поинтересовалась Римка.

      – Обыкновенный, – продолжала Дуся, не обращая внимания на подвох. – Вот и подумала, почему не помочь, все равно по пути.

      Селеверова