.

же получил от Ясинского пощечину.

      Импульсивный Вовка, обозвав их шакалами, потребовал вернуть пачку, на что Балута ответил матом, а Ясинский попытался дать ему шелбана. Костенко увернулся, заехав здоровяку кулаком под дых*, а я добавил по затылку, после чего тот рухнул на колени.

      Балута побледнел, но за приятеля не вступился. Не стали дальше испытывать судьбу и мы, поскольку видели, как в спортивном кубрике белорус в свободное время часто отрабатывал «бой с тенью». Что здорово впечатляло.

      Через несколько дней, пригласив нас с Вовкой после ужина в баталерку, Балута с Ясинским (назначенным к тому времени ее заведующим), предложили мировую, угостив нас домашним украинским салом. Больше инцидентов с ними не возникало.

      С самого начала службы мне стал явно благоволить Захаров. Несмотря на хмурую внешность и строгость, он оказался заботливым и справедливым человеком.

      Все виды довольствия наша смена получала в первую очередь, на хозяйственные работы от нее выделялось намного меньше, чем из других, и если старшина обещал курсанту в чем-то помочь, то всегда держал слово.

      Помимо этого он довольно редко нас наказывал, давая внеочередные наряды. Чего нельзя было сказать про остальных инструкторов роты.

      Как уже упоминалось, в ней помимо прочего, был неплохо оборудованный спортивный кубрик. Там имелись шведская стенка, турник, брусья, конь для прыжков, штанга и гири.

      Практически все старшины утром и после отбоя, активно качали мышцы. Курсанты же, за исключением Балуты и еще нескольких человек, посещали кубрик нечасто, поскольку свободного времени у нас в первые месяцы учебы почти не было.

      В одну из суббот, вечером, погладив в бытовке высохшую робу и написав письмо родителям, я заскочил туда, надеясь немного размяться. В кубрике, одетый в спортивное трико Захаров усиленно занимался штангой.

      – Хуг- хуг, – выдыхая воздух, вскидывал ее над головою.

      Вес у штанги был солидный и работал старшина профессионально.

      Я хотел было ретироваться, но, брякнув снаряд на помост, инструктор приказал мне остаться.

      – Интересуешься? – кивнул на штангу.

      – Да нет, я больше привык к гирям.

      – Так давай, потягай их немного,– прогудел старшина, растирая грудь махровым полотенцем.

      Накачан он был великолепно. С мускулистыми руками и таким же торсом.

      Я стащил рубаху с тельником и подошел к гирям. Благодаря Сане Йолтуховскому они для меня были привычными.

      Учась вместе, а также, будучи друзьями, мы как-то подрались в седьмом классе, и Сашка навешал мне банок. Затем помирились, и он пригласил к себе домой. А там выяснилось, что приятель давно занимается гирями, имея их несколько.

      Одну такую, пудовую, он мне подарил, показав, как с ней работать.

      Выжать ее я тогда не мог ни разу, тащил с передыхами на свою улицу почти час.

      Отец такое начинание одобрил, прикупив мне гантели, и я стал наращивать силу, тягая железяки регулярно, до самого